– Откуда ты знаешь? – удивляюсь я.
– Мне так кажется, – жмет плечами он. – Так что, я угадал?
– Ага, – переворачиваюсь на бок и упираюсь взглядом в его рельефный живот с идеальными кубиками пресса.
Вот, что значит молодость. Можно курить, пить алкоголь, не выспаться и все равно выглядеть как спортсмен – свежо, подтянуто, сексуально.
– Ты производишь впечатление правильной и рассудительной, но по факту внутри тебя бушуют демоны, – со странной убежденностью в голосе заявляет Богдан, пальцем рисуя замысловатые узоры на моем обнаженном бедре. – Они хотят на свободу, им тесно в душной клетке.
– Мы знакомы всего пару часов, с чего такие выводы? – усмехаюсь я, дивясь его проницательности.
– То, как ты общалась со мной вначале, и то, как трахалась потом, говорит о многом, – с легким прищуром отвечает парень. – В тебе будто две личности: одна холодная и стервозная, а другая – страстная и открытая.
– И вторая тебе понравилась куда больше, – хмыкаю я.
– Да не в этом дело, – он качает головой. – Просто… Хочется понимать, какая из них на самом деле ты.
– Пожалуй, они обе, – подумав, выдаю я. – Бывают разные ситуации и разные люди, в зависимости от этого меняется мое поведение. Разве у тебя не так?
– Возможно, – он откладывает окурок в сторону, а затем мягко стаскивает с меня простыню, оголяя грудь. – Повторим?
Его глаза загораются хищным блеском, а я не могу сдержать рвущийся наружу нервный смех:
– Уже два раза повторяли, – хватаю края простыни и тяну ее обратно на себя.
– Ну и что? – он высвобождает колени из-под тяжести моей головы и рывком сдергивает с меня белое полотно. – Давай, Карина, ложись на спину и притворись, что твои ноги ненавидят друг друга.
Ох уж эти его шуточки. Пошлые, скабрезные и дико заводящие.
– Нет! – сопротивляюсь я, но, если честно, больше для вида. На самом деле я тоже хочу его. Снова. Просто не желаю, чтоб он считал меня изголодавшейся по качественному сексу теткой. Порой правда бывает крайне унизительна.
– Почему? – искренне недоумевает парень, нежно покусывая мочку моего уха. – Разве тебе не понравилось?
Если бы знал, как сильно мне понравилось, то испугался бы и убежал. Таких ярких оргазмов у меня не было очень давно. А, может, даже никогда…
– Ты был неплох, – небрежно бросаю я, стараясь не переигрывать с безразличием. – Но мой изначальный вопрос так и остался без ответа.
– Какой вопрос? – его язык скользит по моей шее, провоцируя появление мурашек.
– Сколько тебе лет? – шепчу я, закатывая глаза от наслаждения.
– Почему тебя это так волнует? – после короткой паузы Богдан нависает надо мной, и его острый синий взгляд впивается в мое лицо.
– Вдруг тебе нет восемнадцати, и меня посадят за растление малолетних, – отвечаю я, злясь на себя за собственную напористость.
Только что он так умопомрачительно ласкал меня, а теперь глядит с легким недовольством. Вот чего мне неймется?
– Мне двадцать два, – наконец говорит он. – Это на что-то влияет?
– Нет, – шепчу я, растягивая рот в извиняющейся улыбке. – Просто я гораздо старше тебя.
– Гораздо – это, когда разница в возрасте, как у Пугачевой с Галкиным, – ухмыляется он. – А все, что меньше, можно считать нормой.
– Это ты так решил? – изгибаю бровь.
– Да, я так решил, и ты со мной согласилась, – безапелляционным тоном заявляет он. – Теперь мы можем заняться тем, что действительно важно?
– Хочешь опять подвергнуть мое тело акту безжалостной плотской любви? – хихикаю я.
