– Не скучала, говоришь? – чувствую, как его губы растягиваются в улыбке.
– Н-нет, – тихо лгу я, с восторгом ощупывая твердые кубики пресса под его футболкой.
– А вот твое тело транслирует обратное, – ладони Богдана скользят по спине, подкрадываясь к застежке лифчика.
Одно ловкое движение, и моя грудь освобождается из тисков кружева.
– Что ты делаешь? – со смесью ужаса и восхищения спрашиваю я. – Мы договаривались на поцелуй. На один только поцелуй, помнишь?
– Помню, – парень торопливо стягивает с моих плеч пиджак вместе с расстегнутой блузкой. – Остановись, если можешь. Или меня останови.
Ах, чертов хитрец! Знает же, что не могу! Ни сил, ни желания нет.
Опять целуемся. Торопливо, порывисто, темпераментно. Трепетными, но в то же время напористыми касаниями изучаем тела друг друга. В порыве острого желания склеиваемся не только на физическом, но и на ментальном уровне. Его руки хозяйничают на моей груди, языки переплелись в знойном танце, а сердца бьются в унисон.
Под напором буйной мужской ласки самоконтроль, которым в былые времена я так гордилась, стремительно сдает позиции, уступая дорогу животной похоти. Я уже напрочь не помню ни целей своего визита, ни выдвигаемых условий, ни принципов…
Да пошло оно все к дьяволу! С Богданом имя собственное забудешь, не то что принципы!
И в тот самый миг, когда я отпускаю вожжи, позволяя себе окончательно расслабиться, происходит ужасное: в заднем кармане моих джинсов звонит телефон. И не просто звонит, а судорожно вибрирует, заставляя меня напрячься и замереть.
– Забей! – настойчиво шепчет Богдан, но я не могу этого сделать.
А вдруг это Олег? Он, должно быть, уже дома и обеспокоен моим отсутствием, ведь так поздно я обычно никуда не хожу. На дворе ночь, а жены нет. И объяснений тоже нет. Нехорошо это. Очень нехорошо.
– Подожди, я должна ответить, – отпихиваю от себя парня и торопливо вытаскиваю мобильник.
Ну точно. Интуиция не подвела. Муж звонит.
Вскидываю глаза на Богдана, который стоит напротив меня и тяжело дышит. В его взгляде сквозит непонимание вперемешку с недовольством, а по скулам нервно разгуливают желваки. Парню явно не по душе, что его отодвинули на второй план, но сейчас это мало меня волнует. Я должна поговорить с Олегом. Причем так, чтобы он ничего не заподозрил.
– Ало, – стараясь контролировать дыхание, отвечаю я.
– Привет, ты скоро? – голос мужа звучит спокойно и расслаблено.
– Уже еду.
– Опять заработалась, да? – усмехается Олег, и на заднем фоне я слышу звон посуды. – На часы совсем не смотришь?
Он слишком высокого мнения о моих моральных качествах, чтобы превратно истолковать отсутствие дома в полночь. Восемь лет тотальной верности сделали свое дело.
– Да, что-то вдохновение нашло, вот и засиделась, – как можно беззаботней отзываюсь я.
– Понятно. Ну давай быстрее. Сегодня Аникин из отпуска вернулся, кукую-то настойку доминиканскую притащил. Мамахуана называется. Говорит, вкусная вещица, – по голосу чувствую, что он улыбается. – Будем пробовать?
– Конечно, – снабжая свой тон щепоткой энтузиазма, отвечаю я. – Скоро буду.
Сбрасываю вызов и несколько секунд гипнотизирую взглядом плинтус. Поднять глаза на Богдана сейчас представляется мне чем-то мучительным и невероятно сложным. Он ведь понял, что я говорила с мужем. Несомненно, понял.
– Мне пора, – собравшись с духом, отрываю взор от пола.
Богдан отошел от меня и медленно меряет шагами гримерку. На первый взгляд, он кажется вполне спокойным, но сжатые до белых костяшек кулаки и напряженная нижняя челюсть выдают обуревающий его гнев.
