Если вы ошибётесь в подсчётах… Хотя, казалось бы, как можно ошибиться в счёте до четырёх, правда? Так вот. Когда вы ошибётесь, ничего не произойдёт. В баре не начнёт пахнуть серой, а у других гостей не прорежутся рога, хвосты и копыта. Зато у вас появится цель. Идея. Мечта. Нечто, ради чего стоит жить. Прекрасное чувство – вот так просто, без усилий, получить то, за чем гоняются лучшие умы. Смысл жизни. Собственно, на этом всё. Можете уходить. Или оставаться. Платить или забыть об этом. Вызвать такси или идти пешком. Можете даже вспомнить, что отправляли адрес, и даже фото двери кому-то, с кем хотели встретиться, но он почему-то не… А ведь вам так нужно было поговорить! Ох, вам, наверняка, уже обзвонились! Да, что ж такое! Не ловит! Ничего. Просто выйдите на улицу. О! Вот, и ваш знакомый! Или ваше такси. Или важный звонок – вас уже заждались где-то там, куда вы так хотели попасть. Идите. Езжайте. Вам незачем возвращаться в бар.
Утром вы не вспомните всех деталей. Да, и надо ли? Отличный вечер, отличные коктейли в этом… Как он там назывался? Не суть. Живите дальше. Это всего лишь эпизод. А вы теперь – всего лишь робот, выполняющий программу. И когда вы её выполните, то умрёте. Быстро и безболезненно. Скорее всего, аневризма. Или молния. Или грузовик. У тяжёлых больных есть дурная привычка перебирать воспоминания как цветные пуговицы в бабушкиной коробке, а ведь никто не хочет, чтобы вы вдруг, неожиданно и без повода, вспомнили, как в один из вечеров в каком-то баре свет так странно отразился в глазах бармена, что они на долю секунды стали красными.
Саша зашёл в кафе, сел у окна, заказал пашот с лососем и эспрессо, открыл ноутбук, надел наушники. Двадцать одно неотвеченное, презентация от стажёра и отчёт с результатами за квартал. Кофе принесли сразу, еда задерживалась. Взрыв прогремел через полчаса, но Саша был так занят, что ничего не заметил.
Прошёл год.
– А бармен настоящий?
– Бармен – да. Когда всё случилось, за стойкой никого не было.
– А остальные, значит…
– А про остальных никто наверняка не знает.
– Я не понимаю. Это же вроде мемориала получается?
– Вроде. Первый в мире мемориал, в котором можно увидеть всех жертв…
– Типа, как живых?
– Типа. Про голографические проекции слышала?
– Конечно! Цой жив, АВВА не стареет.
– Вот, и тут тоже самое. Кафе отстроили точно в том же виде, что до теракта, по соцсетям собрали фото погибших, всё оцифровали. Потом motion capture – благо, движений не много, в основном, все сидят. Со свидетелями поговорили, с родственниками… Не все, кстати, быстро соглашались – на получение разрешений больше всего времени ушло. Но, в результате, уломали, конечно – отпускать страшно и больно, а тут хоть какая-то иллюзия.
– Это я всё понимаю, об этом везде писали, а дальше что?
– Дальше? Презентация, открытие. СМИ, губернатор, родственники, друзья, зеваки… Толпа собралась – улицу перегородили. А день ещё такой был, знаешь, очень наш, питерский – вроде, и не вечер, а сумерки, темнота и вечно собирающийся дождь. Но никого не смутило. Ленточку перерезали, слова сказали, внутрь вошли, огляделись, и вдруг свет вырубился. Голограммы замигали и потухли.
– Аварийного питания не было?
– Завелось где-то через минуту. А до тех пор приморгались, огляделись, а за столиками-то люди. Ну… как – люди? Жертвы. Сидят, кто чем занят – в ноутбуках, телефонах, едят даже. Тихо только, ни звука. Те, кто на улице остался, людей, конечно, не видели, но все как один рассказывали, что, когда мигнуло и погасло, начали зажигаться экраны – ноутбуки, телефоны, голубоватые такие.
