…Нимант, Нован, Персонн - страница 7

Раньше переворачивал сумасбродный будильник, и наступал покой. Так сказать, ставил визгоизвергателя с ног на голову – под давлением собственного веса истошные звуки прекращались. Потом забросил пустое занятие: возвращать взбалмошный механизм (после того как он стоя вверх тормашками неведомо отчего прекращал свои мерзкие трели) в прежнее состояние. Стоя перевернутым, механизм продолжал исправно работать, вот только не плодил, извергая из собственного нутра, раздирающих визгов. Разве это беда? Ну, стоит перевернутым – мне нисколько не сложно распознавать время при столь необычной подаче. Каково ему? А что ему сделается? Время показывает, не беспокоит спонтанным звоном. Чего ещё нужно?! Только она считает: если 6 – должна внизу стоять, а 12 – вверху, а 9 – слева, а 3 – справа, именно так должно быть, а не наоборот. Очень спорный тезис. Напоминает о дискриминации леворуких детей. Пробовал вступить в дискуссию – бесполезно, наткнулся на неприступную стену непонимания. Говорит: не могу видеть этот абсурд. Очень спорный посыл. Вокруг столько скопилось явного абсурда, с которым мы свыклись, и видим, и готовы видеть ежедневно и ежечасно, однако ведем себя скромно и понимающе… К перевернутому будильнику, наверное, можно также привыкнуть. Нисколько не раздражает и не гневит его беспардонный, его издевательский вид. В чем издевательство, если желаешь стоять на голове, если желаешь быть иным? Попахивает диктатурой, насилием над личностью, тоталитаризмом… Желал ли он? Но мы не знаем и обратного… При чем тут механизм? Разве механизм не может быть личностью? Нет? Ладно. Возможно не теперь, когда-нибудь после, в будущем, когда все будет по-иному? Нет? Ладно. Пришлось вернуть послушный механизм в прежнее положение. Эврика! Взял липкую ленту, вжал ею кнопку, закрепил-протянул-приклеил другой конец сзади – молчит будильник, присмирел. Ну как? Молчит и она, только не от смирения вовсе – сказать вроде бы нечего. А хочется, так хочется; вижу – ох, как хочется… Ладно, хватит об этом. Пора двигаться дальше.

Уснул, спал, восстал, почесал (где нужно). Она спит рядом – пусть спит. Но где радость сердца, веселье души? Пошел в уборную. Шумы за прикрытой дверью: breve silentium2; за ним – кряхтенье негромкое; за ним – звонкое бззжжж, шумное пффшшш, раскатистое прррффьююю, и – тут же – суховатое, исторгнутое пфуукххх; за ним – шуршание, отрывание, вытирание; за ним – шустрый звук уносящейся воды; за ним – шум бурного наполнения фарфоровой чаши; за ним – выход обновленного человека. Здорово нас придумали: стоит только напрячься, вывести смрад вчерашнего дня, и скепсиса как не бывало. Будто бы только родился. Не буквально, конечно, да и чтобы полностью обновиться – такому объему не уместиться! Ощущение внутренней свободы (почти буквально) радует тело. Окно отворил. Воздух свежий впустил. Птичьи послышались звуки: потрескиванье легкое клювом и циканье тонкое: «так-так», «гиикс-гиикс-гиикс». Я не в волшебной стране, чтобы понять, о чем они там судачат. Начинался новый, беспощадный, хищный день.