Лиамма гладила Ксеноса по голове, ее пальцы запутались в его мягкой, поседевшей шерсти. Она вспоминала все те годы, которые они провели вместе. Все те битвы, которые они пережили. Все те потери, которые им пришлось перенести. Ксенос был с ними… всегда. Он был их верным другом, их защитником, их… семьей. И мысль о том, что скоро его не станет, разрывала ей сердце.
Тия, сидевшая рядом с Лиаммой, смотрела на Ксеноса с нескрываемой грустью. Она любила этого старого кота. Он был для нее… всем. Нянькой, защитником, другом. Она обняла его и прижалась к нему, вдыхая знакомый запах его шерсти. Она не хотела с ним расставаться. Но… она понимала, что это… неизбежно.
Лес вокруг них был необычайно красив. Высокие ели, их вершины уходили в небо, создавали вокруг атмосферу спокойствия и величия. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь густую хвою, освещали мох, который мягким ковром покрывал землю. В воздухе витал аромат смолы и прелой листвы. Птицы пели свои песни, а где-то в дали слышался стук дятла. Это был мир… гармонии. Мир… покоя. Мир… который они скоро… покинут.
Атмосфера в повозке была наполнена… грустью. Но это была не та грусть, которая разрушает. Это была грусть… светлая. Грусть… прощания. Они знали, что Ксенос… уходит. Но они также знали, что он… всегда будет с ними. В их сердцах. В их воспоминаниях. Он – часть их семьи. И ничто… никогда не сможет этого изменить.
Повозка медленно двигалась вперед, увозя их все дальше и дальше от волшебного дома. Увозя их… навстречу неизвестности. Но они не боялись. Они были вместе. И это было… главное. Они – семья.
Повозка, запряженная Рейчел, ритмично покачивалась, колеса шуршали по утоптанной дороге, оставляя за собой вихрящуюся пыль. Лес вокруг был спокоен и величественен, высокие ели тянулись к небу, словно пытаясь дотянуться до облаков. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь густую хвою, создавали на земле причудливые узоры из света и тени. В воздухе витал аромат смолы и прелой листвы.
Нимп и Лиамма сидели молча, каждый погруженный в свои мысли. Тия, устроившись на дне повозки, играла с Ксеносом. Она нежно гладила его по голове, а он, прищурившись, слабо мурлыкал в ответ.
– Нимп, – нарушила тишину Лиамма, – я хотела с тобой поговорить… о Ксеносе.
Нимп вздохнул. Он знал, о чем она хочет поговорить.
– Я… я хочу узнать в Кьюяккуле о целебной магии баромников, – продолжила Лиамма. – Они… они живут дольше людей. Примерно… на две сотни лет. Я хочу узнать… как они это делают. Может быть… – ее голос задрожал, – может быть, есть способ… замедлить старение Ксеноса. Иначе… он не доживет до следующего этажа.
Нимп посмотрел на нее с сочувствием. Он понимал ее чувства. Он и сам не хотел расставаться с Ксеносом. Но… он знал, что старость… неизбежна.
– Старость – это не рана, Лиамма, – сказал он мягко. – Магией исцеления… этого не решить.
– Я знаю, – ответила Лиамма, ее глаза были полны слез. – Но… я должна попробовать. Я не могу… просто сидеть сложа руки и… ждать.
– Я понимаю, – кивнул Нимп. – Ищи. Ищи… не смотря ни на что. Даже если… шансов мало. Даже если… это безнадежно. – Он положил свою руку на ее руку и слегка сжал. – Я… я буду рядом. Всегда.
Лиамма с благодарностью посмотрела на него. Его поддержка была для нее… очень важна. Она знала, что он… понимает ее. И что он… тоже любит Ксеноса.
Повозка продолжала свой путь, колеса монотонно стучали по каменистой дороге. Солнце уже поднялось высоко, и в лесу стало жарко. Нимп снял куртку и остался в одной рубашке. Лиамма достала из рюкзака флягу с водой и сделала несколько глотков. Тия, устав играть с Ксеносом, уснула, свернувшись клубком у него на боку. Ксенос, чувствуя ее тепло, слабо мурлыкнул.
