– Останемся тут на день, – не спрашивая, а утверждая, заявил Истириэль. – Вечером заберем продукты и уйдем. Ни секунды дольше не желаю провести в этой дыре!
Вроде бы и так белый отец семейства побледнел еще больше. Ужас в его огромных глазах был буквально осязаем. Он посмотрел на свою жену и кивком указал на дверь, та быстро сообразила и по стеночке, гуськом, начала выводить детей. Рассматривая ее, заметила штопаный сарафан явно не первой свежести и растоптанные сандали. Эльфийку я видела впервые, и если бы не платье, не поняла, что передо мной женщина, настолько плоская, во всех смыслах, она была.
Лисоли что-то напевали между собой, местный как-то пришибленно, Истириэль же по-наглому. Разглядывая бедненькую обстановку в доме, заметила в разных местах красиво украшенные резьбой деревянные шкатулки, гребни и посуду. На полу аккуратной стопкой лежали чурбачки одинакового размера. Рядом с ними на столе нашлись инструменты для работы по дереву. Быстро стало понятно, что мы в гостях у столяра.
Хозяин дома начал собирать на стол еду. Сунул помятый, налитый до краев котелок в печь. Разжигая поленья, быстро закрыл топку заслонкой. Царапнула мысль, что в усадьбе у арки пользовались магическими камнями для подогрева воды. Передо мной поставили тарелку и дали ложку. Пляц! Опять овощи… Но спорить не стала, вообще боялась сделать лишнее движение, бедняга аж на месте подпрыгивал от страха.
С ужином уже было покончено, когда в дом, что-то напевая, влетел маленький ураган в виде младшего эльфёнка. Он неуклюже задел стол, и кружка с травяным чаем, стоящая на краю, опрокинулась. Капли разлетелись по полу, одна из них попала на сапог Истириэля. Его лицо перекосило от злобы, ноздри раздулись, глаза сузились. Он вскинул руку, секунда, и в мелкого полетел черно-зеленый шарик. Протянув руку, схватила его прямо в полёте. Сама не поняла как, чисто на рефлексе сработала. Магия стекала между моих пальцев грязной жижей, рукав не то обуглился, не то растворился, как от кислоты. Шлепнувшись на пол, эта странная субстанция прожгла в нём дыру и ушла в подпол. Оттуда доносились истошные визги мышей.
– Да ты охренел?! – выпалила на русском, чуть не перейдя на русский матерный. Мозг отказывался верить в происходящее.
– Говори нормально, – лениво произнес этот хмырь.
– Ты что творишь? Лишить жизни ребенка за пятно, которое об траву обтереть можно? Озверина принял, пока я не видела?
– Пусть радуются, что всех тут не спалил.
– Как ты с таким самомнением в двери пролезаешь? – задала чисто риторический вопрос.
Встала из-за стола, подняла на руки сжавшегося в комочек эльфеныша и вынесла на улицу под опешившим взглядом его родителя, который ничего сделать так и не успел. Боюсь, и не смог бы. Перед глазами все еще стояла картина в момент разлагающихся тел грысков. Уже во дворе передала дитенка матери, спешившей нам навстречу. Оба взрослых, наперебой чирикая, унесли ревущую кроху в соседний дом.
Устало вздохнув, присела на завалинку и пощупала пострадавший рукав. Под воздействием магии он истлел с краю. Странно, почему на ткань, пол, грысков и бедных грызунов подействовало, а на меня нет? Повертела рукой – всё в порядке. Может, если у людей магии нет, она на них и не действует? Солнце припекало макушку, м-м-м, скучала по этому ощущению. Уже и забыла, как это приятно. Так и сидела, закрыв глаза и подставив моську под теплые лучи. Меня отвлек странный шорох. Приоткрыв глаз, увидела вернувшегося отца семейства. Он стоял рядом и мялся, не зная, как начать разговор. Похлопала по доске рядом с собой, призывая сесть. Осторожно присев рядом, начал разговор на немного ломаном дварфском.
