Нищенка. Мулла-бабай (сборник) - страница 2

Ранней весной Сагадат собирала с подружками сныть, чуть позже – борщевик. Сагадат никогда не упускала случая, чтобы пойти с девушками отбеливать в снегу холсты. Она с удовольствием помогала им замачивать холсты в холодной воде, а после собирать их. Она слушала, как девушки со смехом говорили о парнях. Поскольку это был лёгкий шутливый разговор, ничего дурного в том не было. Отбивать холсты стало её любимым занятием. В перестуке колотушек ей слышалась музыка, и сердечко её заходилось от восторга. Это похоже на грёзы наяву. После возвращения стада, выпив немного козьего молока, которое давала мать, она шла на гумно присматривать за коровами. В тёплые летние дни Сагадат и такие же, как она, девчушки затевали разные игры. Сначала играли в камушки, потом водили хороводы «айлян-байлян», после гонялись друг за другом. Одни игры следовали за другими, всё равно что пять намазов, которые в определённом порядке сменяют друг друга. Частенько, подгоняя коров к дому, девочки заигрывались до самого намаза ясту[2]. Иногда внезапно налетала туча. Молнии, озарявшие небо яркими вспышками, вынуждали их скорее гнать коров и возвращаться домой рано. Случалось, что дождь настигал их раньше, чем удавалось добежать до дома, и тогда, спрятавшись под навесом клети, что стоит возле мостика, ей нравилось наблюдать за шумящим дождём. Но вот дождь ослабевал, раскаты грома становились всё реже. Девочки выходили из-под навеса и, радостно шлёпая ногами по мокрой мураве, шли домой. Утро после такого дождя казалось Сагадат необычайно красивым. Солнце светило ярко, как никогда, умытые дождём посевы в поле, казалось, купались в его щедрых лучах. И ножки у Сагадат были беленькие и чистые, как гусиные лапки. Во всём теле ощущала она лёгкость необыкновенную, будто сбросила с себя тяжёлые одежды.

Сагадат любила также ходить за ягодами. Шарип-бабай смастерил для неё берестяной туесок. Когда ягод в лесу бывало много, Сагадат каждый день после утреннего чая вешала туесок на шею и уходила с подружками в лес. Чаще она возвращалась с туеском, до краёв наполненным ягодами. Особенно нравилось ей собирать луговую клубнику там, где мужики, выстроившись друг за другом, словно стая диких гусей, косили траву (разумеется, где косари разрешали собирать). Всю зиму Сагадат скучала по звону кос, затачиваемых оселком. Когда надо было ворошить сено, собирать его, Сагадат всегда бывала на лугу. В такие дни она повязывала передник, а на голову надевала белую войлочную шляпу. Перед выходом из дома смотрелась в своё зеркальце, всякий раз отмечая, что всё больше становится похожа на девушку. Отправляясь на луг с отцом или с кем-нибудь из соседей, она ловко вскидывала на спину небольшой короб, который сделал для неё отец, и бодро шагала по дороге, легко перебирая ножками. В коробе она несла воду, без которой в жару никак нельзя. Смотреть на Сагадат в белых нарукавниках, какие носили все девочки, с посверкивающими на солнце украшениями в косах, слышать, как поёт у неё в руках старательно наточенный серп, было удовольствием.

Ей нравилось работать серпом, нравилось носить белую шляпу, вплетать в волосы блестящие украшения. Не было для неё в жизни счастья, больше этого. Огорчало только одно – сознание своей бедности, что мало у неё одежды.

А ещё любила она бывать на обмолоте гороха. В такие дни она обычно играла с девочками в гости. Хусниджамал-эби варила для них гороховый суп.