Андрон на четвереньках рванулся к выходу, и в дверях об него споткнулся капитан Внутренней Стражи, который, растянувшись на полу, начал стрелять длинными очередями по беглецу.
– Прекратить! – Дина схватила автомат за ствол и отшвырнула его в дальний угол. – Видеокамеру сюда.
Боец с видеокамерой уже стоял слева от входа, прижавшись спиной к стене, и вёл оперативную съёмку. Только руки у него почему-то тряслись крупной дрожью.
– Не врал, значит, отец Зосима, – пробормотала Лейла, даже не пытаясь подняться с пола. – А вы, дядя, говорили – жулик, шарлатан…
Но беглецу так и не суждено было уйти слишком далеко. Две давно небритых личности в белых шортах и рубахах, завязанных на пупе, преградили ему путь, и тот, что оказался ближе, без предупреждения заехал ему в ухо.
– Что, хрен собачий, попался, скотина! – поприветствовал он Зосиму, который начал неуверенно пятиться назад. – Я те покажу щас такое чудо Господне, что будет тебе мигрень с подагрой на всю оставшуюся жизнь.
– Я… Братья… Того…
Но его никто не слушал, а второй из встречающих заехал «предстоятелю» ногой в живот.
– Вы чего как эти? – попытался возмутиться Зосима и, не дожидаясь ответа, в полусогнутом виде, держась обеими руками за живот, помчался назад. Погони не было – только свист и две горсти песка метнулись вслед убегающему. Когда нога «чудотворца» вновь ступила на пол заброшенного барака, его тут же встретила Лейла, поставив подножку и завернув ему руку за спину выше лопатки.
– Ай! Во имя Господа. Отпустите, падлы! – взмолился задержанный и попытался вырваться, но на помощь племяннице пришёл дядя.
Дина успела заметить валяющийся на полу диск, покрытый руническими письменами. Похоже, он был из красного дерева, и от него в сторону видения, высвечивая пыльную взвесь, тянулся луч, как от кинопроектора. Она нагнулась, чтобы поднять этот странный предмет, но капитан в пылу борьбы зацепил его ногой. Диск, прокатившись пару аршин по полу, застрял в песке, и видение сразу скособочилось, покрывшись диагональной рябью. Белые гребни волн помчались по песку, разрастаясь с каждым мгновением, и в тот момент, когда их невнятные очертания уже готовы были обрушиться на дядю с племянницей, прижимавших к полу Зосиму, который всё ещё норовил вырваться, всё исчезло. Видение растворилось, как будто кто-то выключил огромный телевизор.
– Вставай, сволочь. – Капитан выпустил руку задержанного, жестом приказав племяннице сделать то же самое. – Права свои знаешь или зачитать тебе?
Вместо ответа преподобный Зосима, в миру Маркел Сорока, 52 лет, трижды судимый за квартирные кражи и мошенничество, начал беспорядочно всхлипывать и слепо шарить ладонями по полу.
– Где? Ну где же оно? А? Ты не видела? – обратился он к Лейле, но тут же изменился в лице. – Сгинь, мерзавка! Ты! Всё ты!
Он потянулся к ней обеими руками, но капитан с размаху заехал ему по маковке кулаками, сцепленными в замок.
– Капитан, в своём отчёте об операции упомяните, что считаете всё произошедшее результатом гипнотического внушения. – Дина продолжала смотреть туда, где меньше минуты назад проходила линия горизонта, а теперь была лишь бревенчатая стена, освещённая несколькими керосиновыми лампами.
– А я так и думаю, – совершенно серьёзно ответил капитан.
– А чтобы вам так думалось ещё легче, прикажите вашему человеку отдать мне кассету с записью.
7 сентября, 16 ч. 20 мин., Новаград, Южное Подворье, Главный штаб Спецкорпуса.
