— Деньги где? — уточнил бородатый.
— Нету, — хмуро отозвался рыжик. — Я музыкант, а не купец.
— И неужто ничего не насобирал? — поинтересовался второй, замахиваясь мандолиной и заставляя Ромео вздрогнуть.
— Не трогайте ее, пожалуйста. Это единственная вещь, что осталась мне от матери, — тихо сказал паренек.
Разбойники захохотали. Тот, что в красной рубахе, подошел ближе, дернул за одну струну, издевательски смотря на рыжика, у которого от бессилия дрожали руки.
Гады! Если до этого мной владел страх, то теперь появилась злость. Я осторожно, почти на цыпочках быстро обошла поляну, поднимая с земли палку. Прокралась за спину бородатого и… со всей силы ударила его по голове. Тот зашатался, выронил нож и упал как подкошенный. Второй изумленно вытаращился и злобно оскалился, увидев меня. Замахнулся злополучной мандолиной…
— Нет! — завопил рыжик, забыв про все на свете и кидаясь на мужика с визгом команчей.
Зеленые елки!
Музыкальный инструмент полетел в сторону, и мне пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы поймать и не дать ему разбиться. Сдается, Ромео он важнее собственной жизни. При этом я сама кувырком прокатилась по поляне, сильно ударившись о выступающий корень сосны. Быстро поднялась, положила мандолину под дерево и выдохнула. Рыжик и разбойник катались по земле и были измазаны золой как черти. У Ромео краснело ухо, у мужика — расцарапаны щеки. Второй, бородатый, по‑прежнему лежал без сознания. И как помочь приятелю? Снова палку искать? Прежняя‑то сломалась. Боюсь, промахнусь. Взгляд зацепился за котелок с водой. Хм… а это идея. Схватила и опрокинула на обоих.
— А‑а‑а! — завопил разбойник, принявший ледяной душ.
— Варвара! — Ромео задыхаясь, уставился на меня.
Я не мешкая врезала котелком разбойнику в челюсть. Тот затих. Села на землю, потому что руки и ноги дрожали, и посмотрела на рыжика.
— Ну ты… Ну ты…
— Достаточно сказать спасибо, — ответила я.
— Спасибо, — отозвался Ромео. — Надо действовать — в любой момент могут очнуться.
— Связываем? — уточнила я.
— Да. У меня есть веревка. Погоди, найду.
Мы крепко скрутили разбойников и прислонили обоих к дереву. Ромео подобрал мандолину, бережно убрал ее в чехол и поставил рядом с походной сумкой, в которую сложил свои немногочисленные вещи.
— Пойдем? — спросил он. — Если очнутся и выберутся, нас найдут.
Я хмуро посмотрела на двух детин и нерешительно — на Ромео.
— Что? — изумленно приподнял он брови.
— Думаю, не будет кощунством, если мы у них что‑нибудь позаимствуем, — сказала я.
— Ты предлагаешь их ограбить? — удивился Ромео.
— А думаешь, не стоит?
Рыжик заливисто рассмеялся.
— Варя, ты неподражаема. Кто же грабит разбойников?
— Мы, — ответила я.
— Думаешь, это честно?
О боги! Откуда в этом пареньке такая наивность‑то?
— А они, по‑твоему, честно с тобой хотели поступить?
— Нет, но это не значит, что нам нужно на один уровень с ними встать.
Я закатила глаза.
— Хотя… Мы же не порядочных граждан грабим, верно? — хмыкнул рыжик, подмигивая.
Добыча оказалась невелика. Горсть медных монет, две серебрушки и прозрачная пуговица, покрытая затейливым узором.
— Красивая, — заметил рыжик. — Оставь себе, все равно ее одну не продадим. Нужно как минимум пять штук, чтобы на платье пришить.
Я повертела в руках находку и спрятала ее в застегивающийся на молнию карман. Не хотелось бы потерять такую красоту. Интересно, кому она могла принадлежать?
