Бон улыбнулся и запрыгнул на коня, на прощание громко заявив Ткачихе:
– Только при одном условии: ты перестанешь говорить мне «вы».
Теона кивнула и улыбнулась. Бон сжал ногами бока Стоика и направил его в сторону замка. Вскоре его фигура скрылась в тени леса.
***
Церемония погребения Морина Герберта прошла тихо и без пафоса. Никто из «страдающих» намедни вельмож до нее, конечно, не добрался. Под рассветным небом в Бору Мертвых стояли только Бон, Кори, четыре ученика Герберта и пара могильщиков. Морин сам выбрал дерево для себя – карликовую ель, привезенную откуда-то с севера.
– Я никогда не хотел выделяться, – говорил учитель, когда Бон пытался убедить его остановить выбор на большой пушистой сосне, – но я не мог позволить моим изобретениям сгинуть в безвременье. Поэтому мне пришлось зажмуриться и стать заметным и немного уважаемым. Пусть хотя бы «мое» дерево будет таким, каким желал бы быть я, – маленьким и скромным, а я буду тихо лежать в тени его кроны.
Тело Морина, укутанное в черный тюль и укрытое именным пледом, опустили в яму и начали закапывать. В какой-то момент Бон не выдержал, отобрал лопату у могильщика и сам принялся закидывать землю в яму. Его примеру последовал один из учеников Морина. Работники Бора Мертвых изрядно удивились, но перечить принцу не стали. Бону хотелось на прощание уважить учителя, показать, как он был ему дорог, потому что сдержать обещание, которое юноша дал ему перед смертью, пока было очень сложно.
– Пожалуйста, не позволяй миру себя сломать. Стань счастливым королем или не становись королем вовсе. Но пообещай, что счастливым станешь непременно.
В горячке момента Бон соглашался на все просьбы учителя, но только сейчас, на погребении, осознал, что́ на самом деле пообещал – счастье. И где ему искать это самое счастье, если он остался совсем один? Страна его толком не знает, отец считает недостойным трона, немногочисленные друзья остались за морем.
Перед его глазами вдруг мелькнуло лицо отважной Ткачихи, и Бон сам не заметил, как улыбнулся.
6066-й год эры Двух Великих
Этим утром Теона была тише и серьезнее, чем обычно. На вопросы отвечала односложно, кивала на все, что говорил Бон, и чувствовала, что больше обращена внутрь себя. Не терять связи с реальностью сейчас ей помогали три вещи: ком в груди, который появился после разговора с Вероникой и мешал свободно дышать, пульсирующее желание мести и вес кинжала, купленного у кузнеца неделю назад.
Кинжал был небольшой, с тонким обоюдоострым лезвием и удобной латунной рукояткой – никаких излишеств. Она придумала специальное крепление для ножен с поясом на талии и перешила юбку, добавив в складках разрез. Несколько дней ушло на то, чтобы научиться доставать оружие быстро и незаметно. Теперь она верила, что готова. Острый уголок ножен покалывал бедро при каждом шаге лошади, не давая ни на минуту забыть, зачем она едет в Келс.
– А потом мы купим три ящика помидоров и будем кидаться ими в прохожих, да?
– Угу, – механически согласилась Теона, впрочем, как и со всем, что Бон говорил раньше.
Принц пришпорил Стоика и в два шага опередил Рысь, преграждая девушке путь.
– Помидоры, О́ни, серьезно?! Мы никуда не поедем, пока ты не скажешь, что с тобой происходит. Вероника все-таки настроила тебя против меня?
– В это, конечно, трудно поверить, Ваше Высочество, но не все в мире происходит из-за Вашей персоны, – огрызнулась девушка, поняв свою ошибку.
