Насупившийся генерал шагнул вперед.
– Я лично предлагал тебе защиту.
– А потом бросили меня в клетку. Не самый лучший поступок, если хотите договориться с человеком.
Она уже и не надеялась продать свою свободу подороже. Негодование захлестнуло ее: вот они либурнийцы, с их жиденькой моралью. Все, на что они способны, – это накинуться скопом на одинокую девушку, обескровить ее, а потом с пафосом вещать, что поступили так для всеобщего блага.
Майя никогда бы не подумала, что ее слова могут пронять генерала Плиниуса, но тот покраснел и надулся как индюк. Капитан улыбнулся краешком рта.
– Попробуем узнать, что сделает вас сговорчивой, – пробормотал он. – Но сейчас не это важно… Сарина!
Толпа заволновалась и расступилась. Светловолосая девушка, которую Майя заметила у окна, неторопливо приблизилась и скрестила руки на пышной груди.
– Слушаю.
Генерал нетерпеливо хмыкнул, но улыбка капитана не померкла.
– Прошу, позаботься о нашей гостье. Она больна, ей нужен уход.
– Как человечно с твоей стороны.
– Что тебя удивляет? – с подчеркнутым терпением спросил капитан. – Моя человечность?
Сарина зевнула, прикрыв рот тыльной стороной ладони.
– Держать ее в холодной камере на каменном полу, а потом лечить… Или ты изначально пытался опробовать на ней популярную нынче систему закаливания?
Вновь поднялся гвалт. Генерал принялся отчитывать Сарину за неподобающий тон, княгиня вторила ему, и многие дамы в толпе не преминули выказать свое возмущение. Однако стоило капитану поднять руку, разговоры стихли.
– Если тебе больше хочется поупражняться в остроумии, я попрошу кого-нибудь другого.
Сарина скорчила рожицу и повернулась к Майе.
– Ладно. Пойдемте.
Удивленная таким скорым окончанием допроса, Майя послушно последовала за девушкой в коридор. Когда за ними захлопнулась дверь, Майя вздрогнула и невольно обернулась. Сарина заметила ее нервозность. Понизив голос, она сказала:
– О важном Дейлан сейчас не стал бы спрашивать. Он хотел вас показать нашему славному обществу, продемонстрировать каладрия в цепях… Фигурально выражаясь.
Кто бы сомневался. Сначала обдурил ее, притворился пленником… А теперь созвал друзей, чтобы они полюбовались на нее, как на медведя в зверинце. Подлость и вероломство.
Типичный либурниец.
Сарина привела Майю в комнату, где в камине жарко пылал огонь. После долгих ночей, проведенных на полу в холодной камере, от одного взгляда на веселое пламя хотелось петь. Дальше все было еще лучше: Сарина велела горничным приготовить ванну, и очень скоро Майя по шею погрузилась в горячую воду и взяла в ладони кусок желтого мыла с вкраплениями цветочных лепестков. Вид сложенных стопкой чистых полотенец пролился бальзамом на душу. Как мало все же нужно человеку, чтобы утешиться! Но передышка пришлась весьма кстати. В углу ванной комнаты дымилась изящная курильница, и Майя вдыхала щедрый травяной аромат.
Она сидела в клубах пара и в какой-то момент позволила затаившимся слезам пролиться – так велико было ее облегчение от того, что ей позволили привести себя в приличный вид. Тоска по дому нахлынула вновь, но Майя сосредоточилась на мысли о Меропе. Меропа, ее маленькая сестренка, которая тоже одинока, которую непременно нужно разыскать, – ради нее Майя вновь соберется с силами.
Майя отдраила кожу до скрипа и только тогда решилась вылезти из остывающей воды. Завернувшись в полотенце, она несмело выглянула за дверь и увидела Сарину у камина.
