– Уже не тронет, – она села перед ним, обняв ногами и запустив руки в волосы. – Правда, это того не стоит. И… ты же понимаешь, что теперь тебе тоже придётся рассказывать мне свою историю?
– Да ну, зачем тебе… – фыркнул Арс.
– Затем же, зачем и тебе, – упрямствовала Сарита, старательно уводя его от предыдущей темы. – Сам начал этот вечер откровений, так что не вздумай отлынивать.
Он одарил её тяжёлым взглядом, размышляя. Подавшись вперёд, Арс коснулся щекой её щеки и тихо спросил:
– Ты же… всё равно уйдёшь?
– Я никому не расскажу, не бойся, – Сарита еле заметно улыбнулась, ощущая, какая гладкая его щека – парень явно брился специально к её приходу.
– Я не этого боюсь, – сдавленно сказал он, обнимая и укладывая девушку поверх себя обратно на постель. Какое-то время он молчал, гладя её волосы, что-то ища в тёмно-карих глазах и касаясь губами белоснежной бархатистой кожи её руки, нежно шебуршащей его волосы на затылке.
Сарита не прерывала его молчания и не настаивала, ловя момент и утопая в его сине-зелёных, словно морская гладь, глазах. Впрочем, море она видела только на панно в своём доме, а на другом, настоящем, ей никогда не побывать. Его реакция на историю её жизни стала точкой невозврата. Теперь только дождаться, пока выгонит, а потом переболевать в одиночестве…
– Я всегда знал, что я – чар, – вздохнув, начал свой рассказ Арс. – Дети хранов – всегда чары… У меня ещё и отец им был. Я его помню плохо. Знаю со слов матери, что они друг друга любили и жили душа в душу. Оттого и решили, что моё рождение поможет им жить долго и счастливо, избавившись от пут Хампта. Поначалу так и было, родителей освободили от дозоров, как только медики подтвердили, что мама беременна. Но… сама знаешь – чаров всегда не хватает. Спустя пару лет отца снова стали вызывать в дозоры, сначала в виде исключения и крайней необходимости, но вскоре привлекли к службе снова в полной мере. Не в Тенерисе, что должно было якобы повлиять на продолжительность жизни и… возможно, даже и повлияло, но отец погиб в дозоре, когда мне было шесть лет. Мать пыталась держаться, но через пару лет не выдержала и стала спиваться, пока это не завело её в могилу. Так, в одиннадцать лет, я попал в детский дом, спасибо кармосте, единственный в Тарнодане… Там я познакомился с Карном, так что пол жизни с ним дружим. У тех, кто туда попадает, выбора нет – нас вырастил Хампт, и мы обязаны ему служить. У тебя в группе тоже есть парень оттуда, Ринт, кажется… Я много знакомых лиц тут вижу. Теперь понимаешь, почему мне так странно слышать от кого-то, что у него не было выбора, хотя я точно знаю, что он не из детдома?
– Понимаю, – задумчиво произнесла Сарита. – Но, истории разные бывают. Давай, больше не будем говорить о таком? Я и так ненавижу весь этот… мрак… и с тобой мне нравится от него прятаться, а не сгущать ещё больше, – она коснулась губами его губ, наслаждаясь их ответной нежностью.
– Ты права, не будем, – согласился он, прижимая её к себе.
Сарита аккуратно выбралась из его объятий и стала одеваться, собирая раскиданную по полу одежду. Арс ей не мешал, лёжа в кровати и наблюдая за этим с отстранённым остервенением. Внутри при этом кипели обида и злость, приправленные горечью и болью. Когда девушка оделась, он неожиданно спросил:
– Как ты относишься к тому, чтобы заняться этим втроём?
– Смотря кого ты видишь третьей, – она вопросительно подняла бровь.
