Он отступил от нее к тому же окну, у которого терпеливо ждал ее возвращения, высунулся наружу. Справа внизу, во мраке, под Авентинским холмом, спал Большой цирк, мерцая сторожевыми огнями. Слева, вдоль фасада Юлиева дома выстроилась бдительная императорская охрана. А прямо под окном – черепичная четырехскатная крыша соседнего одноэтажного здания, принадлежащего уважаемому сенатору. Выйти на нее ничего не стоило, словно на балкон ступить. Главное соблюдать осторожность, не привлечь к себе ненароком внимание.
– Прощай! – бросил Авл, еще раз обернувшись на замершую у круглого стола Юлию, и тихо скользнул на крышу. Мягко ступая, пробежался по коньку, удаляясь от дома покойного префекта анноны в сторону соседних строений.
Юлия проводила его взглядом, потом позвала Лео, велела ей приготовить жертвенную пищу, вино и сопроводить ее в ларарий6, где намеревалась провести всю ночь в молитвах.
– Ты должна отдохнуть, госпожа! – воспротивилась рабыня, – В твоем положении нельзя так мучить себя!
– Молчи! – беззлобно отозвалась молодая патриция на ее заботу, – Молчи и исполняй! Я должна быть сильной, чтобы мой брат мог жить!
Тем временем, Авл достиг того места под аркадой Большого цирка, где находилась потайная дверца для своих, отпирающаяся хитрым рычагом, скрытым в стене. Отсюда можно было попасть в цирковые конюшни. Только бы никто не караулил с той стороны. Лишние свидетели юному Аттратину были совершенно ни к чему. Под аркаду не достигал свет поднявшейся над Городом ущербной луны, передвигаться приходилось ощупью.
– Авл!
Цепкая рука схватила юношу за плечо. Он едва не закричал от неожиданности, попытался дернуться прочь, но тот, кто его поймал, держал крепко.
– Глупый мальчишка! Что ты творишь?
Теперь юный Аттратин узнал отца, но ничуть не успокоился. Он понял, что его выследил кто-то из рабов. Появление второго консула означало лишь невозможность действовать по-своему. Наверняка отец приволок с собой десяток охранников, которые немедленно вернут Авла домой и больше не позволят сбежать. Но вокруг как будто не слышалось никаких посторонних звуков, только взволнованное дыхание отца и бешеный стук его собственного, Авла, сердца.
– Отец! Прости! Я должен ехать! – вымолвил молодой человек, предполагая, что получит отказ, – Что бы ты ни сказал сейчас, что бы ни сделал, я все равно поступлю так, как велит мне совесть.
Он дернулся сильнее, в надежде вырваться и скрыться в темноте. Мрак не позволит слугам отца быть слишком проворными.
– Поступай как знаешь! Я не стану тебя держать, – внезапно прозвучало из этого мрака, – Только возьми вот.
Отец перестал удерживать сына, вместо этого сунул ему в руки какой-то продолговатый кожаный футляр.
– На днях в порт Брундизия придет «Деметра». Здесь письмо с распоряжениями для Луки, как можно скорее избавиться от наличествующего груза там, на месте, а потом, не мешкая, отправляться в Египетскую Александрию в сопровождении нужных мне людей. Я подумал, что заработаю больше денег, снабжая империю дамасскими клинками, а не всевозможным восточным хламом.
Сердце Авла мгновенно преисполнилось горячей благодарности. Он понял то, что пытался донести до него Марк Азиний Аттратин.
– Да отец! Я выполню твое поручение! – прошептал он, крепко пожимая отчего-то совершенно ледяную ладонь родителя и уже собираясь отступить за потайную дверцу.
– Стой! Еще одно! – проговорил тот, не выпустив руки сына, – Передай тому, к кому так спешишь – его содержанка тоже на краю пропасти. Ее тоже велено доставить в Рим и бросить в Туллианум. Скажи – с нею никто церемонится не станет. Она просто пыль в глазах государя. А теперь прощай! Поспеши!
