Ночь с вождем, или Роль длиною в жизнь - страница 4

Караульный, не убрав со стекла руку, молча выпрямился и перевел взгляд на Егорову. Они разглядывали друг друга, не прерывая молчания. Она тоже была красива, но совсем другой красотой, зрелой, вызывающей. Стоило Гале вам улыбнуться, и вы еще долго не могли сообразить, что якобы таившееся в этой улыбке обещание – не более чем розыгрыш.

Она коснулась его пальцев. Галина кисть была в черных кружевных митенках, ярко сверкали пурпурные ногти. Это была единственная женщина в Москве, которая отваживалась на столь вызывающий аристократизм. И которой притом удавалось попасть в Кремль.

– Илья Степанович, когда вы меня побалуете своими новыми стихами?

Мужчина сдержал смешок. Отпустив стекло, он дал знак охране поднять шлагбаум.

– Стоит товарищу начштаба приказать, и я паду к вашим ногам, товарищ Егорова.

«Волга» тронулась, унося Галин смех. Поправив свои кружева, она закрыла окно.

– Правда, милашка? И все-таки он Сашу побаивается.

– Меня так разглядывал, но даже не спросил, кто я.

– К чему вопросы, милочка? Он и без того знает, куда мы едем.

Марину знобило. Ее плащ был слишком легким, а платье чересчур открытым. В точности, как у Егоровой. Однако ее знобило не только от холода.

Машина катила по широким кремлевским аллеям, где через каждые полсотни метров замер солдат в надвинутой на глаза ушанке. Свет фар, отразившись в просторных окнах Арсенала, плутал в таинственном лабиринте церковных куполов, пока не достиг золотой маковки Ивана Великого. Из мрака выступила церковь Ризоположения. Марина впервые оказалась рядом с этой жемчужиной русского зодчества. Да, истинная жемчужина Святой Руси! Но в своем полуобморочном состоянии Марина была не способна ею восхититься. Все произошло так внезапно.

Два дня назад Галина Егорова нагрянула в ее гримерку в Театре Вахтангова. Тем вечером Марина играла комиссаршу в «Оптимистической трагедии» Всеволода Вишневского. Но этот визит был полнейшей неожиданностью! Марина еще только начинала, а Егорова была уже известной актрисой, которую обещал снимать в своих фильмах Александров, пользующийся благосклонностью Сталина. И к тому же предметом различных пересудов. Ее муж Александр Егоров – начштаба Красной Армии, бывший соратник Сталина по польской кампании. Человек широких взглядов. Если верить молве, у его жены было больше любовников, чем ролей. Но, возможно, только единственный любовник? Такой, что стоил всех других, вместе взятых.

Прямо там, в этой тесной гримерке, Егорова буквально засыпала Марину восторгами и комплиментами… прежде чем сообщила истинную причину своего визита. Марина хихикала, продолжая стирать театральный грим.

– Ну, Галя, вы мне просто льстите!

Егорова улыбнулась своей колдовской, завораживающей улыбкой.

– Вовсе не льщу, милочка. Иосиф хочет с тобой познакомиться.

– Со мной?

– Дядя Авель уже неделю торчит в зале. Ты его потрясла…

– Дядя Авель?..

– Ну да, Авель Енукидзе. Грузин, большой поклонник театра и балета… Юных красоточек, которые готовы… Собственно, это единственное, в чем он хоть немного разбирается. У Иосифа он вроде шута. Но в данном случае Авель прав на все сто: ты и впрямь восхитительна! Сегодня я в этом убедилась. Честно говоря, и роль твоя дурацкая, и вся пьеса дурацкая, хотя, признаю, сейчас актуальная. Но ты блистательно вышла из положения…

Марина хотела возразить, но Егорова приложила палец к ее губам.

– Молчи, я знаю, что говорю. Не смотреться идиоткой в бездарной роли – свойство настоящей актрисы. Тебя ждет большое будущее, дорогуша! Товарищ Енукидзе обожает юные дарования. Его можно понять, когда они такие красавицы…