– Я написал Адони сегодня, – медленно произнес Андреас.
– Хорошо, очень хорошо, – проговорил Йоргис через некоторое время.
– Я не извинялся, ничего подобного.
– Нет, конечно нет, – согласился Йоргис.
– Потому что мне не за что извиняться. Ты это знаешь.
– Знаю-знаю.
Йоргису не нужно было спрашивать, почему его брат написал давно уехавшему сыну в Чикаго. Он и так это понимал.
А написал он потому, что смерть Маноса и остальных людей на яхте показала им, насколько коротка жизнь. Вот и все.
Томас миновал телевизионщиков и фотографов на площади рядом с гаванью. Хоть он и полагал, что работа есть работа, но чем-то они напоминали ему рой насекомых. Наверное, тем, что они роились не там, где людям было весело и уютно, а только там, где произошло несчастье.
Он думал об Эльзе, той златовласой немецкой красавице. Она с большим пренебрежением воспринимала свою роль во всем этом. Он гадал, куда она ехала сегодня на такси. А может, она даже знала тех немецких тележурналистов, окруживших гавань. В Греции отдыхало множество немцев, два немецких гражданина оказались даже в числе погибших с яхты Маноса. Но когда он поискал глазами Эльзу, то нигде ее не увидел. Вероятно, она еще не вернулась в деревню. И он продолжил свой путь в ресторанчик на мысе.
Дэвид и Эльза слонялись по руинам храма. Кроме них, здесь не было ни одного посетителя.
Пожилой гид взял с них пол-евро и взамен вручил гардеробный номерок, а также плохо составленный, почти невнятный проспект о том, чем этот храм когда-то был.
– Они заработали бы целое состояние, если бы просто написали нормальную брошюрку на немецком, – покачала головой Эльза.
– Или даже на английском! – засмеялся Дэвид.
Они вернулись на площадь.
– Давай посмотрим, куда бы мне сводить тебя пообедать как следует, – сказала она.
– Мне без разницы, Эльза… Гляди, официант из кафе, где мы были, машет нам рукой. Буду рад снова пойти туда, если захочешь.
– Конечно, я… Раз такое дело, то я с удовольствием. Но я планирую заказать что-нибудь грандиозное, ведь мне нужно будет снова попросить тебя об одолжении.
– Ты не обязана кормить меня дорогим обедом, да и вряд ли в Калатриаде вообще найдется шикарный ресторан.
К ним выбежал официант, обрадованный их появлением.
– Я знал, что вы вернетесь, леди, – заговорил он, так и сияя.
Он принес блюдо с оливками и сырной нарезкой, затем обвел рукой кухонные помещения, где в больших подогреваемых шкафах держали горячее. С гордостью приоткрывал крышку каждого блюда, давая им сделать выбор.
Сидя рядышком, Эльза и Дэвид общались так, будто дружили всю жизнь.
Они гадали, каково это – расти в такой вот горной деревушке, а не в больших городах, как довелось им обоим.
Они восхищались высокими белокурыми скандинавами, приехавшими из холодных северных краев, чтобы стать здесь ювелирами и гончарами. И только когда допили сладкий черный кофе, Эльза сказала:
– Я расскажу тебе, в чем дело.
– Я не настаиваю, мы отлично проводим время.
– Нет, я должна тебе рассказать, поскольку, видишь ли, я не хочу возвращаться в Айя-Анну. Я бы хотела, чтобы мы остались, побыли здесь до завтра, пока не пройдут похороны.
У Дэвида отвисла челюсть.
– Остались здесь?
– Мне нельзя возвращаться, Дэвид. Там вся моя съемочная группа, они меня узнают, они расскажут Дитеру, нашему боссу, а тот поедет искать меня и найдет. Я этого не вынесу.
– Почему?
– Потому что безумно его люблю.
