Ахилл судорожно кивнул. Он шел сюда, не считая нужным выслушивать какие-либо советы или гадания. Просто – за зельем, которое позволит ему продержаться в постели столько, сколько потребуется. Но противиться старухе он почему-то не мог.
Откуда-то в руках старой Мескэнет появилась стопочка каких-то разрисованных прямоугольников. Не то что видеть – даже слышать о таких Ахиллу еще не доводилось. Он знал, что жрецы могут предсказывать будущее по внутренностям жертвенных животных (и абсолютно не верил в такие предсказания). Верил в гадание по линиям руки – не зря ведь боги наносили их на ладони каждому, да еще и всегда разные! Но такие прямоугольники с картинками… Что они могут сказать?
– Сними, золотце, левой ручкой, – пропела старуха.
Ахилл не понял сперва, потом догадался, сдвинул несколько верхних прямоугольников, выполненных, кажется, из пергамента.
– И сядь, – жестко сказала Мескэнет.
Ахилл опустился на скамью.
Старуха раскладывала раскрашенные прямоугольники, шевелила губами.
– Дурное дело затеял ты, милок, – сообщила она наконец. – Помощи ты пришел просить в паскудном деле. С богиней Афродитой не шутят почем зря. Не обделяла она тебя своей милостью до сих пор, обделит, если пойдешь на то, что задумал.
Подумаешь, богиня Афродита! Он задумал – и доведет задуманное до конца! – потому что на кону стоит все: деньги, власть. Жизнь, наконец. Бывшие царские любимцы живут недолго. А Пофиний спит и видит, как бы сожрать его с потрохами.
– Не будет тебе удачи в твоем начинании, – отрывисто бросила старуха и смешала цветные прямоугольники. – Но если все же попытаешься, не вини другого в том, в чем сам виноват.
Ахилл внезапно разозлился. Старая шарлатанка! Говорит полную ерунду, которую можно трактовать и так, и эдак. Просто денег хочет побольше содрать! А он пришел сюда за зельем, и уйдет с зельем. Вот так!
Врет она все. Не может она видеть будущего, а могла бы – не напускала бы тумана, а ясно сказала…
Внезапно Ахилл почувствовал приступ злости.
– Мне нужно зелье… против бессилия. Скажи, есть у тебя такое? Если нет, я поищу в другом месте, – отрывисто бросил он.
Старуха удивленно подняла седые густые брови.
– Против бессилия? Верно ли я поняла? Гадание говорит, по Афродитиной части у тебя все в порядке.
– У меня по всем частям все в порядке.
– Но ты не уверен, сумеешь ли удовлетворить… девицу? Мужнюю жену? Вдову?
– Не твое дело, старая карга. Отвечай, имеется ли у тебя такое зелье?
Старуха пожала плечами.
– Зелье есть. Двадцать монет – и оно твое.
Двадцать монет! Да за такие деньги можно…
– Но ведь тебе не коровы нужны и не быки, а именно зелье, – равнодушно заметила старая карга. – А оно стоит ровно двадцать монет. Можешь не брать, если для тебя слишком дорого.
Дорого?! Для него?! Да он… Да он имеет возможность брать из казны столько, сколько нужно! А эта старая карга…
Он отцепил от пояса кошель и небрежным жестом бросил его на стол. Пусть подавится! В кошеле, правда, не намного больше двадцати монет, но зато жест красивый. Ахилл любил, чтобы все было красиво.
– Сейчас.
Старуха вышла из комнаты; вернулась она буквально через несколько минут, неся в руках невзрачный глиняный горшочек с замазанной воском горловиной.
– Выпьешь половину. За один ночной час[5] до… того, как будешь пользоваться результатом.
Она развернулась и вышла из комнаты. Тут же возникла молчаливая служанка, которая выпроводила Ахилла через ту же самую калитку.
