Когда любовница в слезах ворвалась в его кабинет, Вайнштейн поморщился. Он старался не смешивать личное с работой и многократно говорил Яне: «Не надо появляться в моем офисе».
Она, несмотря на крайнюю степень возбуждения, сочла недовольство Вайнштейна правомерным и прошептала:
– Извини! Я умираю, мне страшно!
– Что случилось? – изумился Олег. – В твоем возрасте рано думать о смерти.
Яна дрожащей рукой протянула ему листок со своими анализами. Олег совершенно не разбирается в медицине. Все эти базофилы, палочковидные, моноциты, эритроциты и прочее для него темный лес, но в бланках исследования крови, как правило, в скобках указывают норму. Допустим, «лейкоциты: 4–8 т.». У Яны все показатели оказались либо значительно выше, либо существенно ниже средних значений. А внизу на бланке стоял пугающий красный штамп с надписью: «Немедленно обратитесь к лечащему врачу».
Олег схватил всхлипывающую Яну и отвез в клинику. На сей раз их принял главный врач, доктор наук, профессор Яков Баринов.
– Не скрою, положение серьезное, – сказал он, – у вас не очень хорошая картина по анализам. Возможно, это что-то из ряда гемолитической анемии: талассемия, болезнь Минковского-Шоффара, серповидно-клеточная анемия. Нужны дополнительные исследования.
Яна зарыдала, а Олег попросил:
– По-человечески объясните, я не понимаю вашу «феню».
Баринов сдвинул брови:
– Грубо говоря, в организме вашей спутницы повышенный распад эритроцитов, укорочение их жизни. Слабость, утомляемость, головокружение, одышка – всего лишь внешние признаки.
– Я умру! – ужаснулась Воронина.
– Нет, – рявкнул Вайнштейн, – тебе помогут.
– Мы сделаем все возможное, – ответил более осторожный Баринов.
Следующий месяц Яна боролась с болезнью, но лечение было не очень эффективным. Самое интересное, что она, принимая лекарства, ощущала себя здоровой до той поры, пока ей в больнице не демонстрировали результаты очередных анализов. Доктор объяснял больной:
– Печень более-менее в относительном порядке, но почки дают сбой.
Яна впадала в панику, приобретала в аптеке очередные снадобья и старательно их пила. До следующего посещения врача она успевала слегка успокоиться, но беседовала с эскулапом и снова пугалась.
Вайнштейн безжалостен в бизнесе, но в личной жизни он порядочный, мягкий человек, поэтому заводить новую цыпочку не стал, по-прежнему давал Яне немалые суммы на лечение и поддерживал ее морально. Почти героическое поведение, если учесть, что Воронина теперь постоянно плакала.
Незадолго до Нового года Яна примчалась к Олегу и сообщила, что подслушала разговор врачей и узнала не предназначенную для ее ушей информацию.
– Мне осталось совсем мало, – печально говорила девушка, – до весны я не доживу. Олежек, у меня, кроме тебя, никого нет, я очень боюсь умереть в одиночестве и не хочу, чтобы мое тело забыли в морге.
Вайнштейн испугался и решил еще раз сам побеседовать с Бариновым. Разговор получился тяжелым. Врач заявил:
– Медицина пока не способна справиться с рядом заболеваний.
– Вы ее плохо лечили! – возмутился Олег.
– Мы пытаемся, – пожал плечами Яков, – но, увы, таблетку от смерти пока не изобрели.
– Неужели ничего невозможно сделать? – воскликнул Олег.
– Ну… э… нет, – после короткого колебания промямлил Баринов, – к сожалению.
Вайнштейн накинулся на врача:
– Есть хоть какой-то шанс? Немедленно отвечайте.
Яков замялся:
– Не надо терять надежду.
