Ночное кино - страница 28

. И по моему опыту работы в этой тернистой области знаний – я десятилетиями экспериментировал методом проб и ошибок, выкинул на помойку многие годы ложных результатов (Синтия) и постиг, что, как ни прискорбно, никогда не буду ведущим специалистом, останусь одним из множества середнячков, – женщин описывает лишь одна достоверно вычисленная константа: вблизи таких, как Хоппер, айсберги растекаются лужицами.

– Ладно! – заорал я. – Но разговаривать предоставь мне.

Кафе «Помпон» оказалось классической забегаловкой, узкой, как железнодорожный вагон.

Нора Халлидей сидела в глубине, под фотопейзажем Манхэттена во всю стену. Низко-низко сползла по сиденью, вытянув тощие ноги. И в кабинке она не просто сидела. Она как будто уплатила за первый и последний месяц аренды, плюс внесла депозит, плюс выложила непомерную сумму за услуги риелтора, подписала договор и в этой кабинке поселилась.

Под боком у нее стояли две гигантские сумищи из магазина «Дуэйн Рид», с другой стороны ее подпирали бумажный пакет из «Цельных продуктов» и большая сумка серой кожи, расстегнутая и раззявленная, точно освежеванная рифовая акула, а внутри виднелось все, что акула сожрала с утра: «Вог», зеленый свитер на вязальных спицах, кроссовка, белые наушники «Эппл», обмотавшие не айпод, а «уокмен». Хорошо, что не граммофон.

Нора не заметила, как мы вошли, потому что, не открывая глаз, бубнила себе под нос – по всему судя, зубрила кусок закрашенного маркером текста из пьесы в книжке. В тарелке перед ней, точно плавучий дом по Миссисипи, дрейфовал в луже сиропа недоеденный гренок.

Нора взглянула на меня, затем на Хоппера. И – вероятно, от электрического удара его пригожести – рывком села прямо.

– Это Хоппер, – пояснил я. – Он к нам присоединится. Если вы не против.

Не произнеся ни слова, Хоппер сел в кабинку против Норы.

Костюмчик на ней был странный: «вареные» джинсы прямиком из кино восьмидесятых, пушистый свитер, такой розовый, что жгло глаза, черные шерстяные перчатки без пальцев и синюшно-багровая помада. На сей раз она распустила светлые волосы и расчесала на прямой пробор – на удивление длинные, они свисали до локтей и тончали на кончиках.

– Так вы актриса? – спросил я, садясь рядом с Хоппером.

Она улыбнулась и кивнула.

– А играла где? – осведомился Хоппер.

Глаза ее скользнули по нему в растерянности и вернулись ко мне. Даже я понимал, что актеру едва ли можно задать вопрос грубее.

– Нигде. Пока. Я актриса всего пятую неделю. С тех пор, как сюда приехала.

– Откуда вы? – спросил я.

– Сент-Клауд. Это под Наркуси.

Мне оставалось лишь кивнуть: я представления не имел, где находится это Наркуси. По названию судя – индейская резервация и казино, где играют в кости и любуются, как двойники Кристал Гейл поют «И от этого грустны мои карие глаза»[18]. Однако Нора бесстыдно улыбнулась, закрыла книжку и погладила обложку, точно Святую Библию, хотя то был «Гленгарри Глен Росс» Дэвида Мэмета[19].

– Простите, что нагрубила вчера, – сказала мне Нора.

– Принято.

Слегка нахмурившись, она чопорно обмахнула руками столешницу, сбросив на пол хлебные крошки. Затем открыла пакет из «Цельных продуктов» и заглянула внутрь, словно там таилось что-то живое. Обеими руками осторожно извлекла большой красно-черный ком, положила на стол и подтолкнула ко мне.

Я его мигом узнал.

Женское пальто. На миг кафе и все вокруг растворилось во мгле. Осталась только эта тряпка, яростно