Волков спокойно стоял в проходе, сложа руки на груди. Татьяны Борисовны, как и Анны, я в зале не увидела. Хотя, как узнала позже, медсестер здесь вообще не было.
– Сейчас я прошу вас не разглашать эту информацию и продолжать работать в привычном режиме, сохраняя спокойствие. Корпоратив переносится на неопределенное время. Расходимся.
Тогда я еще просто не осознавала случившегося. Слова главврача казались ложью. Я осторожно положила руку на плечо Жени, побуждая к действию. Он понял меня, сразу вышел из зала, вслед за остальными. Остался на месте лишь Барсов. В груди все сжалось, но я все равно подошла к мужчине.
– Александр Владимирович, идемте в кабинет.
Доктор посмотрел на меня, в его глазах снова не было ничего, кроме хладнокровия:
– Возвращайся домой, здесь больше нет ничего интересного.
Я нашла Женю в его кабинете. Он дрожал, закрыв лицо руками.
– Почему они не сказали, чей это ребенок… Вдруг, я виноват. Почему они ничего не сказали? Почему ты молчишь? Ты знаешь что-то? – парень с ужасом посмотрел мне в глаза. – Это я виноват? Они специально промолчали, они…
Я села на корточки перед парнем, взяла его ледяные руки в свои:
– Женя, послушай меня, поехали домой. Незачем здесь оставаться, – я старалась говорить как можно спокойнее, – я уверена, ты ни в чем не виноват. Вспомни, у тебя в большинстве случаев были просто посетители, они не ложились в больницу. Все хорошо. Да и, действительно, не стали бы всех собирать.
Я вызвала такси, друга до машины пришлось почти что-то тащить. «Лексус» оставался на парковке, но света в кабинете доктора Барсова не было. Наверное, его попросили задержаться, он же глава корпуса.
Через пять минут мы были у меня. За это время Женя немного пришел в себя. Зайдя в квартиру, он сел на диван. Я же проскользнула на кухню и вернулась с виски в руке.
– Можно? – Снежов кивнул в сторону бутылки.
Заполучив алкоголь, врач сделал пару глотков, я лишь коснулась горлышка бутылки, делая вид, что пью. Но даже запах такого крепкого алкоголя заставил прокашляться. Женя усмехнулся:
– Ты послабее, лучше закусывай.
«Мы» прикончили полбутылки, кое-как доползли до кровати. Женя отрубился сразу.
Я уверена, что это не мой пациент, поэтому не так тревожно. Но это ребенок. У него могла бы быть замечательная жизнь. Что могло ее оборвать?
***
– Да выключите же этот будильник! Моя голова-а… – простонал Женя.
– Уже утро? – сонно спросила я, поморщившись.
– Да, иногда после ночи утро наступает.
– Не груби, а то голодным на работу пойдешь! – буркнула я.
– Что у нас в меню хоть?
– Яичница с салатом, – отмахнулась я, плетясь в сторону кухни. – Макароны и отбивную на работу возьмешь, – тут же добавила я.
Позавтракав, Женя вдруг вспомнил, что не написал сестре.
– Блин, она, наверное, переживает.
Созвонившись с сестрой, парень сказал, что его опасения не подтвердились, сестра уснула после кинотеатра, а встала только сейчас.
– Поехали на работу, а то опоздаем, – усмехнулась я.
И вот мы уже около входа в госпиталь. Я заметила, что автомобиль главы не сдвинулся с места. Неужели доктор Барсов здесь ночевал? Я зашла в свой кабинет. На столе лежали документы пациентов Юрия Эдуардовича. Видимо, сегодня снова бумажная работа.
Через полчаса в кабинет постучались, на пороге стояла Анна:
– Ты не видела Александра Владимировича?
– Нет, что-то случилось?
– Не знаю, его главврач искал. Говорят, следователь приехал. Скоро всех опрашивать будут.
