– Что шедевр то шедевр.
Ирвин не льстил ни боссу, ни ведущему фотографу – снимок действительно потрясал.
Мгновенно угадывались последствия дорожной катастрофы: фрагмент искореженной дверцы безумно дорогого автомобиля и крупным планом – лишь женская окровавленная рука с уцелевшими пальцами. На одном – массивное золотое обручальное кольцо, инкрустированное бриллиантами, на другом – перстень из крупного черного топаза ценой в разбитый автомобиль.
Ирвин снова пристально взглянул на снимок. Да, это высший пилотаж, это мечта любого фотографа – так зафиксировать репортажный кусок жизни, чтобы тот мгновенно превратился в образец высокого искусства, в шедевр, который раз увидишь и больше никогда не забудешь, в изображение, которое войдет в мозг зрителя острым гвоздем и застрянет в памяти навсегда.
Искалеченный автомобиль и еще живая рука. Но ясно, что носительнице кольца и перстня никогда больше не ходить, не дышать, не смеяться. Вот-вот пальцы дрогнут в последний раз – и останется мертвое тело, пригодное лишь для морга и шикарного гроба.
Ирвин с трудом оторвался от снимка, превратившего страшную трагедию в безумное эстетическое торжество, и посмотрел на босса.
– Ну что, парень, можешь сотворить что-нибудь этакое?
Но Ирвин вместо скромного и уклончивого ответа сделал непрошеное признание:
– Нет, я бы не смог вдохновиться умирающей моделью.
– Кстати, – ободряюще улыбнулся босс, – иногда в таких катастрофах особо везучие, как это ни странно, выживают.
– Хочется верить.
– И ты в этом скоро убедишься.
– В каком смысле? – недоуменно спросил Ирвин. – Что, мне предстоит фотосессия в реанимационном отделении?
– Обожаю черный юмор. – Босс вскочил с кресла, подбежал к шкафу, схватил с полки толстую папку, вытряс на стол кучу бумаг и увлеченно принялся зачитывать непонятливому неофиту весьма конкретную и вдохновляющую информацию о недельном контракте и студии, полностью оборудованной для фотографического процесса.
– Семь дней, парень! На работу – семь дней, и ни часу больше – у меня такое правило! Не получится – всего хорошего!
А потом Ирвин понял, на что намекал босс, когда говорил о везунчиках, уцелевших в кошмарных автокатастрофах. Речь зашла об ассистентке Лайзе Эванс, которая должна была встретить стажера уже в студии.
Босс, поднатужившись, придал лицу печальное выражение и поведал о гибели жениха и о спасшейся чудом невесте. Еще босс посоветовал не обращать внимания на внешние отталкивающие детали, траурную одежду и прочие мелочи, сопутствующие утрате былой красоты, а сосредоточиться на профессиональных качествах Лайзы Эванс.
– Я оставил несчастную девушку в агентстве из жалости, а она оказалась весьма ценным приобретением. Лучше бедняжки Лайзы тебе свет никто не поставит, да и по использованию подручных аксессуаров ей нет равных. Кроме того, великолепно заменит визажиста – да и я малость сэкономлю! – Босс снова захохотал и принялся сгребать бумаги обратно в папку.
– Интересно, а как жертва подобной катастрофы реагирует на этот снимок? – спросил неожиданно для себя и босса Ирвин Стоктон.
– Никак, – обернувшись, ответил босс, криво впихивавший папку обратно в шкаф. – Лайза человек со странностями, она никогда не заходит в мой кабинет.
– И правильно делает.
– Ладно, хватит о грустном. – Босс вернулся в кресло. – Мы не договорили об Алане Кортби.
– Я весь внимание.
– Парень, ты, наверное, понял, что я ценю оправданный риск, обожаю эксперименты и поэтому доверяю тебе…
