Королева все еще бледна как бумага, ее подбородок дрожит, но красиво очерченный рот стискивается в упрямой и яростной гримасе. Зато Грисма поглядывает на меня с надеждой. Так мне кажется.
Я не умею различать эмоции. Все из-за этих странных звериных глаз. Глаза медведей, глаза коров, белок, собак. Глаза зайцев. Полностью заполненные голубизной, бурым, чернотой или синевой.
Возвращается молодой. Должно быть, он кто-то значимый. Наследник трона? Садится у стола и, потянувшись за пивом, удостаивает меня тяжелым взглядом. Не любит меня. Посчитал своим соперником? Отобрал у него первенство?
Смотрю, как у него стискиваются челюсти, как непроизвольно раздувает он ноздри.
Я активирую цифрал. Просто так, на всякий случай.
* * *
Сделав еще глоток из слегка попахивающего буйволового рога, Драккайнен решил, что это можно пить. Не напоминало «Карловацкое», что уж там. Он протянул руку к деревянной тарелке и какое-то время шевелил указательным пальцем, двигая его от одного куска мясца к другому, пока не сделал выбор. Цапнул что-то, что решил называть огурцом.
Пир продолжался, и ничто не указывало на то, что воины собирались ложиться почивать. У кого-то закрывались глаза, некоторые подремывали над мисками, но пытались хранить сознание. Едва кто-то начинал клониться над столом, сосед, явно обеспокоенный, будил его толчком. Засыпающий тоже казался напуганным.
Уже какое-то время как его оставили в покое, и Драккайнен развлекался, наблюдая. Безумный Крик то и дело вперял в него пристальный взор и сидел, насупившись, потягивая пиво маленькими глотками. Насколько можно было судить, он что-то замышлял. Его жена хмурилась над пустой тарелкой и исподлобья глядела на товарищество за столом. Выглядела она куда младше Грисмы: оценить было непросто, но казалось, что ей нет и тридцати. Приняв во внимание, что замуж она наверняка вышла около четырнадцати, запросто могла быть матерью и надувшегося юноши с длинными волосами, и восьмилетнего ребятенка, сидящего подле нее. Оба были одеты богаче прочих: их кафтаны сшили из цветной ткани, на манжетах и по вороту украсили сложной вышивкой. У поясов висели металлические бляхи и чеканные ножи. На шее они носили золотые амулеты. Отчего же они такие хмурые? Королева могла быть разочарована жизнью в этой пустоши. А может, ее достала таинственная угроза, от которой все тряслись? Или дело в Драккайнене? Несколько раз он перехватывал долгий оценивающий взгляд, слишком навязчивый, чтобы оказаться случайно брошенным, и решил, что это древнее как мир явление. Бедная амбициозная девушка, плененная в провинции старым и более богатым мужем, – и таинственный пришелец. «Убежим вместе». Мелодраматично, но возможно. Молодой человек, в свою очередь, предположительно завидовал славе, какую Страннику дала принесенная лапа чудовища. Бедный сопляк, он понятия не имел, что без цифрала Вуко не имел бы ни малейшего шанса – как любой другой человек. Тварь слишком быстрая и умелая. Если таких зверьков тут много, обитатели двора Безумного Крика и вправду столкнулись с проблемой.
Размышлял он от скуки. Делал то, от чего его предостерегали.
«Мы не знаем этой культуры», – говорили они. Остерегали от ошибочных подобий и мышления привычными категориями. «Ты увидишь всякие вещи, но не поймешь их значения. Некоторые покажутся тебе дурными. Ты увидишь детей, пьющих алкоголь, насилие в семье, убийства, интриги, жестокость, кровосмешение и каннибализм. Не обращай внимания. Не твое дело. Это происходит по ту сторону космоса. Ты должен найти и вытянуть оттуда несколько человек. Остальное пусть идет как идет».
