Я панически боялся, когда его в меня вводили.
Они объясняли, что это шестая, прекрасно оттестированная версия. Что это лишь вспомогательная система, элемент, который не станет вмешиваться в мою личность. Просто внутренний компьютер. Он сделает доступными временно неиспользуемые части мозга и позволит управлять процессами, на которые обычно мы не можем влиять. Что в случае чего все можно вернуть назад. Если его деактивировать, он сдохнет и будет реабсорбирован организмом. Твердили, что они знают что делают.
Я им не верил ни на грош.
Панически боялся.
А потом цифрал активизировался и лишил меня страха.
Это первое, что он сделал. Убил во мне способность к обычному человеческому испугу. К панике или истерии. Я больше не получу милого человеческого невроза и не буду просыпаться с чувством беспокойства, ощущением неопределенного несчастья, как бывает с нормальным человеком. Перед лицом опасности я до последнего прикидываю, думаю и планирую. Я бываю обеспокоен или испуган, но не могу испытывать парализующий ужас. Не умею. Когда не происходит ничего особенного, я безмятежно спокоен. Не переживаю наперед.
Я думал, что он превратил меня в психопата, и сразу ринулся к Лодовцу.
Меня обследовали. Цифрал просто поставил мне фильтры. Я могу любить, вожделеть, сочувствовать. Мне может быть грустно. Я могу испугаться. Высшие чувства остались. Но негативные эмоции не могут вырастать во мне до таких размеров, чтобы сбить меня с ног.
Лодовец предостерегал, что это может меня убить. Что мне, получается, необходимо обрести в два раза большую рассудительность, чем остальным, поскольку эти механизмы – испуг, паника – природные предохранительные системы, вытекающие из инстинкта самосохранения.
Только и того, что с некоторого времени он у меня в дефиците.
И лучшее тому доказательство – что я согласился принять участие в миссии.
Есть и плохие стороны. Порой ускорение реакции не слишком удобно. Когда гиперадреналин попадает в кровь, можно пробить рукою дверь, которую лишь хотел открыть, и при этом сломать себе кости. Звуки занижены на несколько октав и плохо различимы. Не дай бог в таком состоянии хлопнуть в ладоши. Можно обрезать себе пальцы, просто ухватившись за шнурок.
Все мы, кто учился в замке Даркмур, после активации цифрала боялись касаться женщин. Это ведь тоже – эмоции. Мы рассказывали друг другу легенды о том, как некий коммандос якобы разорвал на куски дамочку в приливе страсти. Впрочем, в группе были и девушки. Две.
О том, что происходит, когда встречаются двое с имплантатом, ходили легенды.
Как обо мне и Дейрдре.
К счастью, это именно легенды.
Когда цифрал благословил меня даром языков, получив увольнительное, я отправился в паб в Аксенхилле – и не сумел заказать пива. Бормотал на смеси языков Побережья и кебирийского, вставляя хорватские, финские и польские ругательства. Потом как-то отрегулировалось.
Ноктолопия тоже кажется удобной – до того момента, пока не вылезешь из темноты в источник света. Зеницы реагируют мгновенно, цифрал тоже, но рисунок на сетчатке остается на пару минут. Дейрдре как-то ночью полезла в холодильник с подсветкой в глазах и отворила его. Зрение вернулось к ней только к завтраку.
С другой стороны, осознание, что, когда нужно, ты можешь голыми руками перехватить летящую стрелу или попасть ножом в осу на стволе – помогает. Позволяет выдержать. Мое задание – сбор информации. Главное мое оружие – мозг. Так меня учили. Но физическое превосходство дает совсем другое душевное состояние.
