Закон о запрете магии скука смертная, к тому же Матильде всегда казалось, что он к ним не относится. Да и в том, чтоб нарушить правила, есть что-то волнительное. Она слегка постукивает ногой.
– Куда подевалась Сейер?
– Уже соскучилась?
Матильда с Эйсой вздрагивают от неожиданности.
– Ломаные медяки, Сейер, – ругается Матильда. – Сколько раз я говорила тебе, что нельзя подкрадываться к людям?
– Я не виновата, что тебя так легко напугать, – отвечает Сейер, широко улыбаясь.
Ее золотистые глаза сияют за маской цвета полуночи, а почти черные, коротко подстриженные волосы уложены красивыми волнами. Ее высокой, худощавой фигуре прекрасно соответствует платье, сшитое по последней моде. Но даже увидев ее в этом изысканном наряде, любой поймет, что она выросла не в Пегасе. Ведь она двигается как подкрадывающаяся к добыче голодная кошка.
– И чем же ты занималась все это время? – спрашивает Матильда. – Обчищала карманы гостей?
Сейер не реагирует на колкости:
– Только те, что были открытыми.
Лета так и не сказала Матильде, откуда Сейер. Но мать заметила, что у девушки такие же золотистые глаза, как у Нади Сант-Хельд. Которая, судя по слухам, лишилась статуса Ночной птицы из-за несчастной любви и рожденного вне брака ребенка. Матильда согласилась бы станцевать с лордом Брендлом, чтобы узнать эту тайну, но Сейер хранит молчание надежнее, чем устрицы Дальнеземья свои жемчужины.
Матильда прижимает обеих девушек к себе:
– А давайте поиграем.
Сейер стонет:
– Только не это.
Матильда подавляет разочарованный вздох. Она скучает по Ночным птицам: Петре, Сив и Октавии. Скучает по сплетням и секретам, которыми они обменивались, тайком попивая вино. Званые вечера, проведенные с ними, казались яркими и наполненными надеждой. Но Петра не выходила в свет с прошлой зимы, с тех пор как вышла замуж. А Сив и Октавия вступили в семейную жизнь на пару месяцев раньше ее. Магия Ночных птиц тускнеет лет через десять, порой двадцать, вот почему девушки вступают в брак после первого сезона. Чтобы сохранить свой дар для будущего мужа. Матильда оставалась единственной Ночной птицей, пока несколько месяцев назад не появилась Сейер, а потом и Эйса. Но иногда она предпочла бы проводить время в одиночестве, чем с ними.
– Каждая из нас расскажет по секрету, – продолжает Матильда. – А остальные должны догадаться – правда это или нет.
– Хорошо, – кивает Сейер, отчего блестки на ее маске сверкают. – У меня под платьем нож.
Матильда выгибает бровь:
– Боюсь, что это правда. Но где, тьма тебя подери, ты его прячешь?
– Мы раскрываем всего один секрет. Теперь твоя очередь.
Матильда кривит губы… Что ж, почему бы не повеселиться?
– Я влюбилась в ученика алхимика, и мы подумываем, как сбежать.
– Ложь, – тут же заявляет Сейер. – Ты слишком любишь светскую жизнь. Тебе и в голову не придет выбраться из позолоченной клетки.
Матильда напрягается, но быстро напоминает себе, что все грани характера Сейер острые как бритва. И она умеет легко вызывать у Матильды чувство подавленности и стыда.
– Мы не в клетке, дорогая. Это клуб… к которому, как мне кажется, ты и сама хочешь принадлежать.
– У девушек из «Пурпурного пони» тоже свой клуб, – сверкнув глазами, отвечает Сейер. – Но что-то никто не выстраивается в очередь, чтобы вступить в него.
– Не ссорьтесь, – встревает Эйса. – Или хотя бы не здесь.
Но Матильда не обращает внимания на ее слова:
