– Мой Ястреб позаботится о нем, – говорит Эйса, надеясь, что так и будет. – Энис не опасен. Как я уже говорила, он мой друг.
– Друзья не лапают друзей, – ворчит Сейер, указывая на разорванный лиф ее платья.
Эйса краснеет:
– Знаю, но… он словно не в себе.
Девушки выжидающе смотрят на нее. И у Эйсы сдавливает горло. Если задуматься, они ей не друзья, но пришли на помощь, не задавая лишних вопросов. Так что она задолжала им объяснения. Но когда ее рассказ доходит до вопроса, как Энис нашел ее, Эйса скрывает правду. Она говорит, что они с Энисом писали друг другу письма и в момент невероятной тоски по дому она сообщила, где искать Соловья.
– Прошу, не говорите Лете, – молит она.
Ведь если Мадам узнает, то отправит Эйсу домой, лишив ее семью помощи. Да, Эйса поступает неправильно, обманывая Ночных птиц, но это кажется ей безопаснее, чем говорить правду.
«После того как они забрали тебя, я не мог спать, – сказал Энис. – Не мог есть». Им двигала не любовь. Те поцелуи – и ее магия – повлияли на него. Она читала это в его остекленевших глазах. Такой же взгляд она замечала у мужчин, которые спотыкаясь выходили из трактира «Дуплистое дерево». Бездушный, ведомый одной жаждой. Зависимый.
Значит, ее поцелуи и правда ядовиты.
Мерцающие свечи тускло освещают тайную комнату в квартале Феникса. Их огоньки тянутся к Илаю, который стоит на коленях. Еще несколько недель назад ему бы и в голову не пришло посетить церковь. Большую часть ночей он спал на лестницах чужих домов в надежде, что его не прогонят. Но потом его увидел церковник и дал ему постель, горячую еду и цель. Ту, что и привела его сюда сегодня вечером.
Глаза Илая, как и двух стоящих на коленях парней, находятся на уровне каменного алтаря. Скоро все трое будут носить такие же серые рясы, как и мужчины, окружающие их. Рясы цвета пепла от жарких костров.
Комнату заполняет низкое и ритмичное пение. Кожа Илая покрывается мурашками, но вовсе не от холода. Ему страшно, что его сочтут недостойным. А он никогда не хотел чего-то так сильно, как стать En Caska Dae. Они не похожи на отцов, которых раньше встречал Илай, тех, что носят бархатные мантии и дают пустые обещания. Нет, они борются за правое дело.
Мужчина в серой рясе выходит из тени. Его волосы и брови выбриты, как у остальных, но лицо покрыто шрамами. Илай смотрит на отпечаток руки, краснеющий на щеке отца, словно боевая раскраска. Парень пришел сюда из-за него – Красной Руки. Их генерала в войне против греха.
– Эшамэйн Маррен, эти мальчики готовы принести свою жертву, – разведя руки в стороны, говорит отец.
Его голос напоминает Илаю океан, который он видит, когда прочесывает грязные причалы в поисках барахла на продажу. Конечно, голос этот чище, но такой же мощный. И так же тянет за собой, как течение.
– Одари их светом своего пылающего меча. Прими их клятву.
Красная Рука проводит ножом по ладони Илая. Кровь вытекает из раны и капает в деревянный кубок. Когда в нем собирается кровь трех парней, отец выливает густую жидкость на алтарь, и она растекается по камню. Жертва богу.
– Мы слишком долго позволяли злоупотреблять дарами Неистощимого источника, – разносится по комнате голос Красной Руки. – Позволяли пренебрегать запретом и использовать то, что предназначено для богов. И к чему это привело? К упадку. Наш некогда великий город превратился в обиталище греха и порока.
