– Имя вашего отца, случайно, не Картер Рейнолдс?
Имя известного на всю страну финансиста-филантропа из Сан-Франциско произвело впечатление разорвавшейся бомбы. В гудящей голосами комнате воцарилась неловкая, напряженная тишина. Слоан замерла на секунду, забыв о чашках с дымящимся кофе, но тут же взяла себя в руки и подошла к столу. На давно знакомых физиономиях теперь читались совершенно непривычные для Слоан чувства: подозрение, изумление и, кажется, зависть. Даже Сара воззрилась на нее, будто никогда не видела раньше. Ингерсолл взял у Слоан чашку, но не сдвинулся с места, очевидно, желая не пропустить ни слова из столь волнующего разговора.
Но Слоан было абсолютно все равно… Говоря по правде, она уже никого и ничего вокруг не замечала. Подумать только, за все эти годы она не получила даже поздравительной открытки на день рождения от своего исчезнувшего родителя, и ей совершенно безразлично, по какой причине он вдруг возжелал напомнить о себе. Она постарается вежливо, но твердо довести это до его сведения.
Девушка поставила на стол чашку, решительно откинула волосы, взяла трубку и поднесла к уху. Странно, и рука почти не дрожит.
– Слоан Рейнолдс у телефона.
До сих пор она никогда не слышала этого голоса… сдержанный, спокойный, с едва уловимыми веселыми нотками…
– Звучит очень профессионально, Слоан. Совсем как настоящий полицейский.
Он не смеет одобрять или не одобрять ее! И вообще не имеет никаких прав на нее и на все, что с ней связано!
Слоан едва сдержалась, чтобы не высказать этому господину все, что о нем думает.
– Вы позвонили не вовремя, – сухо заметила она. – Как-нибудь в другой раз.
– Когда именно?
Перед глазами всплыл недавно виденный снимок отца, стройного красавца с седеющими волосами, с ракеткой в руке. Картер Рейнолдс играет с друзьями в теннис в загородном клубе Палм-Бич.
– Почему бы тебе не вспомнить обо мне еще лет через тридцать?
– Ты раздражена, и вполне справедливо. Не мне винить тебя.
– Раздражена? Ты меня не осуждаешь? – саркастически осведомилась Слоан. – Чрезвычайно мило с вашей стороны, мистер Рейнолдс.
– Давай не будем спорить, – вежливо перебил он. – В конце концов, это наш первый разговор. При встрече можешь бросить мне в лицо все обвинения. Осыпать упреками за пренебрежение родительскими обязанностями. Только через две недели.
Слоан поднесла к глазам трубку, разъяренно оглядела ее и тут же, беспомощно покачав головой, снова поднесла к уху.
– Через две недели? При встрече? Поверьте, мне совершенно не интересно все, что вы так хотите мне сообщить.
– Ошибаешься, – возразил Картер, и у Слоан неожиданно сжалось сердце от невольного, хотя и злобного, восхищения его невероятной наглостью и железной силой воли, которые, казалось, ощутимо давили на нее, не давая повесить трубку. – Наверное, мне стоило все высказать в письме, но я подумал, что таким образом можно добиться цели куда быстрее.
– То есть по телефону? И чего же именно вы собираетесь добиться?
– Я… – Отец запнулся. – Мы с твоей сестрой просим тебя приехать в Бич на несколько недель, чтобы получше познакомиться. Полгода назад у меня был инфаркт…
«Бич»… Так «свои», разумеется, называют Палм-Бич. Ну так вот, она не «своя»! Чужая. И не собирается лизать пятки новоявленному папаше с сестрицей!
– Я читала о вашей болезни в газетах, – безразлично сообщила Слоан, давая понять, что получает все сведения о родителе исключительно через официальные источники. Конечно, географически Палм-Бич расположен не особенно далеко, но что касается всего остального – словно находится в другой галактике. Там живут настоящие инопланетяне, не знающие ни забот, ни горестей этого мира.
