– Было бы… чудесно.
– Чудеса оставь своей мамочке, Попов. Еще раз опоздаешь на мое занятие, можешь не приходить вовсе. Ты меня услышал? – Артур с неохотой кивнул. – Услышал?
– Да, тренер.
– Вот и отлично. У тебя проблемы только с фантазией или с фехтованием тоже?
Блондин высокомерно вскинул подбородок, впервые за все время нахождения в этом идиотском университете сказав истинную правду:
– Я был лучшим в своей школе.
– Лучше всех писал сочинения по литературе?
– Лучше всех фехтовал, тренер, – объяснил Артур.
– Давай посмотрим, – заливисто рассмеялся тренер и подозвал одного из студентов, отсиживающегося на скамье без дела. Спустя какое-то время Якунин вновь взглянул на Артура. – Сколько уже фехтуешь?
– Занимаюсь с двенадцати лет.
– Соревнования?
– На уровне школ.
– Медали?
– Есть парочка.
– Ну посмотрим на тебя.
Артур кивнул и натянул шлем. Проверил, чтобы горло было прикрыто. Сжимать в пальцах рапиру было так приятно, что блондин невольно улыбнулся. Он оценил взглядом своего соперника, встал в оборонительную позу и спрятал за спину свободную руку. Одно из самых приятных воспоминаний о прошлой жизни заключалось именно в этих шести, а может, семи секундах перед началом атаки. Под толстой маской он не был сыном богатейшего человека Питера, не был «Поповым», притворяющимся тем, кем он едва ли являлся. Он был парнем, который любил стук встретившихся рапир и закрывал глаза, когда судья поднимал его руку, а трибуны взрывались аплодисментами.
Мгновение. Стук. Удар.
Артур распахнул глаза и увидел, что рапира противника упирается ему в грудь.
– Не спи, Попов, – проворчал Якунин. – Заново!
Арт нагнулся, облизав губы. Тренер взмахнул рукой, и парень едва шагнул вперед, как вдруг его противник вновь оказался рядом, и, не успев отразить его удары, Артур в очередной раз проиграл. Неприятное чувство разлилось внутри. Парень прищурился и наклонил голову, совершенно не понимая, что происходит.
– Ты что там? – Тренер взмахнул руками. – Ворон считаешь?
– Я не… – Блондин раздраженно выругался. – Еще раз!
На этот раз поединок длился дольше. Артур свирепо наступал на соперника и нанес ему удар в плечо. Чеширская улыбка растянулась на его лице, но внезапно прямо перед ним, словно из-под земли, вырос тренер и спросил грозно:
– Что это было?
– В смысле? – Артур приподнял шлем. – Я выиграл.
– Выиграл? Ты на рапирах дерешься, не на саблях или же шпагах. Зона поражения – туловище, область, прикрытая курткой. Ты сыграл в нейтральную, и баллы тебе никто не засчитал бы. Слабый уровень у вас в школе, раз тебя считали лучшим, Попов.
Если бы Артур мог провалиться сейчас под землю, он непременно это бы сделал. Глаза Артура заволокло блеклой пеленой, и он видел, как губы Якунина двигались, но не слышал ни слова. Он робко сжимал в пальцах рукоять рапиры и думал: «Что, твою мать, происходит?» Он прокручивал и прокручивал этот вопрос в голове и не мог, как ни пытался, отыскать нужный вариант ответа.
– Талант у тебя есть, – где-то на заднем фоне распинался тренер, – заниматься нужно дольше, а усилий прилагать больше. И только тогда…
Артур нахмурился. Фехтование всегда приносило ему удовольствие. Он так легко им занимался, считал незатейливым и развлекательным видом спорта. Родители были уверены, что у него дар, а в школе Артура называли малолетним гением. Но в университете его положил на лопатки первый попавшийся студент. Сказать, что это ударило его по самолюбию, – это ничего не сказать. Сбитый с толку, он кивал тренеру, а потом ушел в раздевалку, тихо бормоча: «
