– Еще чего! – я сморщила нос. – Приставал несколько раз, Рыжая Марта видела. Может она разболтала.
– Точно она, стерва, – Ритка ругнулась. – Оторвать бы длинный язык!
– Поругались они за столом, – подала голос молчавшая до этого Алевтина. – Ну, Марта попьяне и скажи, мол, Макс твой бабник. И вывалила все про Белку.
– Слушай, так это я зря себя выдала, что ли, – то ли смехом, то ли всерьез возмутилась Ритка. – Ты мне теперь должна, получается.
– Хватит уже, – заступилась за меня Алевтина. – Не было у Белки ничего с Максом. За что ей получать?
– Да ладно, я так. К слову, – оправдалась Ритка.
– К слову она, – буркнула Алевтина. – Все! Спать! Завтра с утра точно шмон будет, а потом и допрос с пристрастием. И если что, то я всю ночь спала в своей койке, – и она по очереди посмотрела в глаза каждой присутствующей в комнате.
***
Начальник колонии смотрел на меня, и по выражению его лица было совершенно не понятно, в каком настроении он пребывает.
– Серебрянская, – наконец соизволил он открыть рот, – тебе не кажется, что ты, слишком часто, появляешься в моем кабинете?
Я молчала. Нужно было понять, что он знает.
– Что молчишь?
– Вам ведь все уже рассказали, – решилась я высказать свое мнение.
– Дерзишь начальству?
– Упаси боже, Андрей Петрович! А что с Шестаковой будет?
– Интересуешься? – он вопросительно прищурился.
Я пожала плечами:
– Вроде свадьба у нее.
– Накрылась ее свадьба медным тазом. Заявление на нее написали.
– Кто? – ахнула я.
– Дед пихто!
Я притихла, прикусив язык.
– Слушай, Серебрянская, – резко сменил он тему. – Ты английский знаешь?
– Я иняз окончила. Переводчик в сфере профессиональной коммуникации. Кафедра английского языка.
– Серебрянская! Тебя мне сам бог послал! – он радостно потер руки. – Надо перевести инструкцию. Новое оборудование, как говорится, закупаем. Новые технологии внедряем, а специалистов не хватает, – он протянул мне пачку распечатанных на принтере листов. – До завтра успеешь?
– Попробую, – я просмотрела бумаги.
– От работы пока будешь освобождена, – добавил он.
– Тогда точно успею.
– Давай, давай, Серебрянская. Успевай. Это в твоих интересах.
Перевод оказался трудным. Сказалось и долгое отсутствие практики и «китайский» английский. Некоторые фразы переводились абракадаброй и, как мне казалось, не имели вообще никакого смысла. Но начальника мой труд удовлетворил, и он остался доволен проделанной работой.
Макс куда-то исчез. На работе, в теплице, он больше не появлялся. Позже мне сказали, что он был переведен на лесозаготовки, а Ирка, его несостоявшаяся жена, отправилась назад, в Зону. Начальник показал, кто здесь хозяин, попутно объяснив этим поступком, что не позволит грубых нарушений режима в колонии. Почти вся шестаковская бригада и еще несколько женщин из других комнат, кто принял участие в «проводах», тоже были наказаны, кто лишением свидания, кто переводом на более тяжелые работы. Не пострадали лишь Алевтина и, как ни странно Рыжая Марта, сразу занявшая Иркино место и ни у кого больше не возникало сомнения, кто же всех сдал.
Я же, считала дни до приезда мужа и дочери, с нетерпением отрывая листы допотопного, бумажного календаря, напомнившего мне проведенные в детстве, у тетки в деревне, летние каникулы. Тетушка была еще жива, хоть и стара. Новость о моей судьбе ее сильно подкосила. Она порывалась приехать, жаловалась, что боится не дожить до моего освобождения. Но я уговаривала ее пока этого не делать, обещая чаще звонить и писать. Ведь если с ней что-то случится в дороге, я не прощу себе никогда.
