Лиза, не выходя на улицу, осмотрелась. На город опускался вечер. Вдоль железной дороги пестрили облезлой рекламой сомнительные магазинчики; тут же за торговыми рядами рынка раскинулся пустырь, куда сдувался брошенный мусор.
– Вид такой, будто я должна немедленно вырваться из машины и кричать о помощи.
– У тебя богатая фантазия.
– Жизнь скучна и неинтересна.
– Я помогу её скрасить. Если, конечно, ты считаешь себя достаточно взрослой.
– Я взрослая! – возмутилась Лиза.
– И ты согласна мне помочь?
– Нужно кого-то убить?
– Тип» того. Тебе можно доверять?..
Неожиданно для себя Лиза согласилась помочь. Хоть место и показалось злачным, она заставилась войти в помещенье с тремя семёрками над входом. Ведь семёрки не шестёрки.
В небольшом зале с низким потолком вдоль стен располагались со скудным музыкальным сопровождением игровые автоматы. В тусклом свете жёлтых ламп странные личности гипнотизировали разноцветные картинки, что появлялись на экранах стоячих гробов. Здесь стучали по кнопкам и подростки, и старушки, и вполне благополучного вида мужчины. Не снимая шапки, она не спеша шагала по чудному миру, озираясь по сторонам. Обращать на неё внимание никто не собирался.
Лиза подошла к молодому человеку за компьютером, который, как она решила, должен за всё здесь отвечать. Парень лениво оторвался от дел:
– Слушаюсь и повинуюсь.
– Вы здесь главный?
– Ты что, из налоговой? – вернулся тот в монитор.
Лиза шутку не оценила:
– Вообще-то нет. Я хочу поиграть.
– Хочешь, чтобы с тобой поиграли? – не отрывался от компьютера парень.
– Мне нужны жетоны, – норовила она заглянуть тому в глаза.
– Они продаются.
– У меня есть деньги.
Тут работник одарил вниманием:
– В следующий раз давай деньги сразу и не морочь мне голову!
Так Лиза обзавелась жетонами. Выбрав автомат, она вспоминала слова Максима: «В будущем году двенадцать месяцев. В месяце тридцать, тридцать один или двадцать девять дней. Идёшь по порядку…» Лиза изучала исписанную ручкой трясущуюся ладонь. В голове всё звучал голос Максима: «Если в месяце тридцать один день, делаешь одинарную ставку, если тридцать – двойную, и для февраля – тройную».
Лиза сосредоточилась. Итак, январь: одинарная ставка. Она загрузила жетон и запустила барабан. Вишня, персик, дыня. Февраль: установить тройную ставку. Жетоны покатились по желобку. Арбуз, виноград, вишня. Март: тридцать один день – обычная ставка…
Апрель… Май… Июнь: персик, дыня, виноград. Казалось, стук сердца скоро заглушит трель автоматов. «Если хоть раз ошибёшься, придётся начинать всё заново». Не ошибётся, она не такая тупая, как все думают!
Июль… Август… Сентябрь: два жетона. Банан, вишня, банан. Каждый раз Лиза с трепетом заносила руку над клавишами. Октябрь… Ноябрь: апельсин, арбуз, арбуз. Близился конец. Неизвестность страшила.
Декабрь. Сейчас декабрь. Её месяц. Лиза погладила автомат: «У меня сегодня день рождения!» В заведении кто-то кашлял. Лиза отбросила лишние мысли. Двойная ставка. Раз, два – загнала она жетоны. Лиза смотрела на светящуюся красным кнопку: поехали, – стукнула она по кнопке, запустив механизм.
Барабаны закрутились в разные стороны. Первым остановился тот, что слева: вишня. Следующим остановился правый: вишня. Лиза сжала кулаки: «Ну! вишенка, давай! – трясла она кулаки, – Ну давай же. Пожалуйста! Давай».
– Вишня!!! – победно взмыла руки вверх.
На Лизин писк обратился весь зал. Непрерывным металлическим звоном посыпались монеты. Лиза отступила: жетоны могучим потоком сыпались в специальный короб снизу. К ней стянулись все посетители. С разинутым ртом Лиза смотрела на россыпь жетонов. «Это всё мне?» – будто задавая тот же немой вопрос, она повернулась к завистливым взглядам:
