Ноль в системе - страница 3

– П-платили э-эскорту… ч-чтобы т-торгашей… э-э… п-прибрать, – пробормотал Такеши, слегка заикаясь, как будто боялся, что его услышит кто-то посторонний.

– Не знаю, – Джейкоб пожал плечами. – Всё это слишком гладко. Но и в сказки не верю. И в купленные эскорты – тоже.

– О-обидно, – театрально протянул Макс, приложив ладонь к сердцу. – Не веришь мне, не веришь Графу – кого ты вообще уважаешь, Джейкоб?

– А я, кстати, к-кое-что с-собрал, – вставил Такеши. – P-Packet Peek Probe. П-подключаешь к б-борту – с-слушаешь э-эфир других.

– Работает? – с любопытством спросили все.

– В-в теории, – проговорил Такеши, понижая голос и пряча глаза. – П-проверьте… П-потом скажете.

Они ненадолго замолчали.

– Завтра выпуск, – сказал Джейкоб. – Может, мы больше никогда не соберёмся вместе.

– Получим свои ISC, – вздохнул Макс. – Самый простой, но свой. Свобода, чёрт возьми.

Голограммы мерцали над столом, музыка сменилась на спокойную. В этот вечер бар «Сектор 9» жил своей шумной жизнью. А за одним из столов четверо друзей прощались с юностью и смотрели в темноту космоса, где уже маячили неизвестные сигналы.

Джейкоб Хартвуд сидел на металлической скамье у стены просторного холла Сената Земли, устремив взгляд на часы. 14:17. Прошло уже почти три часа с тех пор, как он прибыл. Его ладони были сухими, но внутреннее напряжение нарастало, будто бы сгущалось в груди с каждой минутой. Всё вокруг дышало ритуальной важностью: чёткие шаги охраны, гулкие переговоры за глухими дверями, сдержанный шёпот молодых пилотов – таких же, как он, выпускников Академии.

Холл напоминал старинный храм, пойманный в силовое поле будущего. Высокие колонны, обшитые полированным камнем, ловили свет от потолочных гравиосветильников, спроецированных в воздух. Мозаики на полу изображали этапы освоения космоса: от первых шаттлов до могучих крейсеров класса ZR. Стены, интерфейсы и двери – в строгом минимализме: серый металл, кристаллическое стекло, прямолинейные шрифты.

Из пятидесяти выпускников, явившихся сегодня, в зале ожидания оставалось около двух десятков. Остальные уже получили свои голографические сертификаты и, вероятно, направлялись в космопорт – к своим первым заданиям. Кто-то из них пойдёт в штурмовые отряды фронтира. Кто-то наймётся в торговую гильдию. А кто-то, быть может, свернёт с прямого пути и окажется за штурвалом пиратского ISC или захваченного WSC, переделанного контрабандистами. Такие суда действуют как волки-одиночки в дальних секторах, исчезая и появляясь внезапно. Некоторые из этих лиц он, возможно, больше никогда не увидит. Кто-то погибнет. Кто-то станет врагом. Кто-то – легендой. Космос равнодушен к их судьбам.

Джейкоба внутри глодала грусть. Академия – это была жизнь: шумная, яркая, полная смеха, ссор, открытий. Теперь всё это – позади. Впереди – космос. Безжалостный. Одинокий.

Наконец, в воздухе над проходом вспыхнула надпись: Хартвуд Джейкоб – допуск подтверждён.

Он поднялся. Металлический портал раздвинулся, пропуская его в тишину внутреннего коридора. Безмолвная дверь впереди открылась сама.

Кабинет сенатора оказался удивительно пуст. Джейкоб ожидал или антикварный стиль с деревянной мебелью, или ультрасовременную техноструктуру. Но здесь был почти аскетичный минимализм. Стол из полированного композита, пара кресел, интерфейс на стене. Больше – ничего. Ни флагов, ни медалей, ни голограмм. Пустота обволакивала.