Одинокой женщине средних лет иногда бывает очень паршиво. Это мы обе знаем. Но неужто ты забыла, как он с тобой обошелся?..
И спроси Элисон, что она об этом думает, если еще не спросила!
Люблю, обнимаю,
Сьюзен.
* * *
– Угадай, с кем я ехала в автобусе на прошлой неделе? – спросила Вэл.
– Что это? – порывшись в сумке с продуктами, Элисон выудила упаковку с морковью.
– Это морковь.
– Вижу. Но она не органическая.
– И что? – обиделась мать. – От этого она не перестала быть морковью. Я сидела рядом со Стивом, если тебе интересно.
Элисон нахмурилась. О Стиве она предпочла бы больше никогда не вспоминать.
– Мы же всегда покупали органическую? В этой полно пестицидов и химикалий, иначе она не была бы такой гладкой и одинаковой.
– Да, но эта вдвое дешевле, ее мы отныне и будем есть. Так что привыкай. – Вэл выхватила морковь из рук дочери, порвала ногтем упаковку и высыпала содержимое в холодильник. – Мы славно поболтали.
– Рада за вас.
– Дела у него не очень. В колледже его сначала сократили, а потом взяли фрилансером. И теперь платят за ту же работу вдвое меньше.
– Целых четыре? Я не ошиблась? – воскликнула Элисон, вынимая из сумки одну за другой бутылки пино гриджио.
– На них была скидка в пятьдесят пенсов, – сказала Вэл.
– Ну да, и купив четыре, ты сэкономила кучу денег.
– Ой, прекрати. Я вот что подумала: не пригласить ли его поужинать?
– Не глупо ли экономить на овощах, чтобы транжирить деньги на вино?
– Я не транжира. Ты ведь тоже его пьешь, разве нет?
– Иногда.
– Так что ты об этом думаешь?
– О чем?
– О том, чтобы поужинать со Стивом.
– Я тут ни при чем. – Не глядя на мать, Элисон вынимала продукты из сумки.
– Конечно, при чем! Он ведь был твоим отчимом какое-то время.
Элисон развернулась к ней:
– Никогда он не был моим отчимом. Никоим образом, ясно? Он был парнем, с которым ты… временно сожительствовала, ради которого переехала в другой город, а когда возникли трудности, он тебя бросил.
– До чего же ты несправедлива! – В голосе Вэл уже слышались слезы.
– Ты что, забыла, мам? Когда меня прооперировали, как он себя повел?
Вэл бросила на дочь гневный взгляд и всхлипнула:
– Значит, я больше не могу рассчитывать на твою поддержку, да? Пусть не всегда, но хотя бы изредка, и то на хрен не могу. – Схватив бутылку с кухонного стола и бокал с полки, она рванула в гостиную.
Элисон постояла неподвижно, удивляясь тому, как мало нужно, чтобы разгорелась ссора. Затем тряхнула головой и продолжила опустошать сумку. Она услышала, как в соседней комнате включили телевизор: региональные новости, телевикторина, комедийный сериал – мать переключала каналы. Она представила, как Вэл яростно откручивает пробку на бутылке, наполняет бокал на три четверти и пьет вино будто лимонад – иначе она теперь и не пила. Три-четыре больших глотка, один за другим, не отрывая губ от кромки бокала.
Поразмыслив недолго, Элисон решила, что мириться – как повелось, ее забота. Вэл научилась дуться без устали, а Элисон не хотелось провести вечер в молчании. Она встала в дверях гостиной:
– Мам, прости.
– Все нормально. – Вэл не обернулась и не убавила звук.
– Ты меня слышала? Я сказала «прости».
Вэл дернула головой в ее сторону:
– Да. Слышала. Хорошо. Извинения приняты. Но было бы еще лучше, если бы ты, прежде чем обижать меня, трижды подумала, стоит ли это делать.
Это было чудовищно несправедливо, но Элисон смолчала: длить перепалку не имело ни малейшего смысла.
