Нона ковыряла кашу ложкой, когда вошла Камилла, раскатывая закатанные рукава рубашки.
– Опять детское питание? – это значило, что это вовсе не Камилла.
– Вкусняшки для малышки, – объяснила Пирра. – Либо это, либо бобы и сушеные рыбные хлопья.
– Я думал, ты вчера принесла продукты.
– Мне платят половину, пока не найдут кого-нибудь, кто заплатит за бурение, – объяснила Пирра.
– Да, но что случилось с этой половиной?
Пирра выложила кашу в большую миску и протянула ее Паламеду.
– Когда-нибудь у тебя будет очень бесячая жена, Секст, – любезно сказала она.
– Две, если бы я думал, что ты пропила все наши деньги, я бы спал спокойно. – Паламед ткнул в ее сторону ложкой: – Кому и зачем ты дала взятку?
– Одним ребятам. Зона С, – лаконично сказала Пирра.
– Ради бога, Пирра, если туда так сложно попасть, давай возьмем зону Б, у нас с Кэм есть способы и средства…
– Я бы заплатила любую сумму, чтобы вы не несли такой риск, который несете. – Пирра сунула ложку каши в рот. – М-м-м… ее так… легко проглотить.
– Пирра, – сказал Паламед, – мы делаем это по крайней необходимости. А ради подсказки мы готовы на что угодно.
Пирра понизила голос.
– Кому какое дело до подсказок? На самом деле ты устраиваешь этому мозгу жесткий талергический секс. Сынок, каждый раз, когда вы пересекаетесь, ты подвергаешь ее таламус ужасающему стрессу…
– Я каждый раз даю этому зеленый свет, тщательно сканирую ее на предмет…
– Тебе следует слить и заменить ее гребаную мозговую жидкость, – сказала Пирра. – Когда мы с Гидеоном планировали это испытание, я взламывала ему череп и сама ее процеживала. В качестве контрольной переменной. Это все накапливается. Сомневаюсь, что ты проверяешь количество лейкоцитов. Единственными людьми, которых я провела через это чертово испытание, были Мерси и Крис, потому что только Крис не возражала против регулярной трепанации черепа. Трахаться с душами не так-то просто, Секст. У тебя никогда нет о них полной информации.
Паламед очень вдумчиво и медленно съел ложку каши.
– Ты считаешь, что я слишком доверяю себе, – сказал он.
– Я считаю, что ты не можешь быть сам себе сдержками и противовесами, и не стоит и пытаться.
– Иногда ты напоминаешь мне мою мать.
– Женщину, ради встречи с которой я готова убить, – сказала Пирра.
– Будем надеяться, что у тебя появится такая возможность, – ответил Паламед, – итак…
Нона вытащила из каши мягкую набухшую изюмину и принялась осторожно перетирать ее зубами, стараясь есть очень осторожно. Каша была неплохая, только слишком сладкая и немного жесткая, но ей всегда приходилось выбирать, какой кусочек она может съесть, не выплюнув и не привлекая ничьего внимания к тому, что она делает.
– Вы ссоритесь? – спросила она. – Это потому что все в городе ссорятся? – И Пирра, и Паламед сразу приняли виноватый, затравленный вид.
– Не становись слишком милой для этого мира, детка, – ответила Пирра. Но, в конце концов, она назвала ее деткой и дернула за косичку. – Просто у нас стресс. Ешь кашу. Боже, это ужасно.
Как ни странно, Нона не слишком возражала против каши. Она была настолько непохожа на обычную еду, что ее можно было довольно легко проглотить, не думая о еде и не ожидая дешевой похвалы от Пирры и Паламеда. Паламед ел с механической яростью.
– Нельзя морить Кэм голодом, – пояснил он.
Он почти доел, когда у него запищал таймер.
– Слава богу, я успел.
И вместо него стала Камилла. Камилла посмотрела на Нону и спросила:
