Раздался шорох, а потом приглушенно, как будто из кармана, заблеял таймер. Паламед что-то тихо буркнул – Нона знала, что это ругательство. Потом быстро сказал:
– Мое время вышло.
– Это приятнее всего, правда? Вот так уходить от неприятных разговоров. – И почти сразу добавила потише: – Прости за шутку, Страж. Забыла, что ты к такому не привык.
– И никогда не привыкну, сама понимаешь. Слушай, ты опоздаешь на работу, а Нона – в школу.
Пирра понизила голос, и Нона уловила только:
– …очешь, чтобы она…
– Я хочу, чтобы она оставалась максимально спокойной. Может, остановимся на зоне Б?
– Будет сделано к концу дня, даже если мне придется заканчивать самой. Не волнуйся.
Нона посмотрела на остатки желтых комков в миске и тихо сунула в рот половину – она прикинула, что если проглотит все сразу, то и не подавится, и вкуса не почувствует. Она не могла издать даже самого тихого звука, но Камилла – она сразу поняла, что это снова Камилла, – крикнула изнутри:
– И долго ты подслушиваешь, Нона?
– Вы говорили очень громко, так что почти все время, – ответила Нона с набитым ртом.
– Тогда тебе лучше съесть свой чертов завтрак, – отозвалась Пирра.
Камилла стояла у кухонной стойки и механически тыкала ложкой в свой недоеденный завтрак, пока Нона разворачивала стерильную таблетку и кидала ее в ведро с серой водой для мытья посуды. Пирра поставила зеркало на стол и начала бриться. Нона любила чистый, яркий запах мыла для бритья, и ей нравилось смотреть, как Пирра быстро и умело убирает тень красновато-коричневой щетины со щек и области вокруг рта, и маленькие влажные красные пятнышки, остававшиеся от этого, ей тоже нравились. Когда она потянулась прикоснуться к гладкой щеке, пятнышки уже прошли, а Кэм стояла у дверей.
– Шляпы, – сказала она, и Нона покорно сняла с вешалки и раздала всем шляпы. – Маски. – Последовало то же самое.
Шляпы были ужасные, с большими полями, с тканевой защитой для шеи сзади, с завязочками. Нона часто мечтала сжечь свою – в конце концов, зачем им нужны были шляпы и маски? Зачем было делать из них целую проблему? Нона даже не кашлянула бы, если бы ветер кинул дым прямо ей в лицо, а Пирра вряд ли бы сгорела, ее кожа и так была темно-коричневой. Пока Камилла расправляла вуаль на своей шляпе, Нона отвлеклась на окно. Свет ярко сиял сквозь маленькие дырочки, а сквозь разрывы побольше виднелось небо.
Небо над городом раньше имело густой желто-ирисочный цвет, но теперь он остался только на краю горизонта: синева растеклась, как пятно по ковру, даже свет посинел. Нона воспользовалась моментом, чтобы незаметно раздвинуть шторы и взглянуть на мир снаружи между рваной защитой от снайперов. Синий свет стал сильнее, и Камилла резко сказала:
– Нона!
Она поспешно опустила шторы.
Пирра, уже в маске, остановилась перед дверью, взявшись за нее жилистой рукой.
– Перекличка. Пароль этой недели?
– Грязные подробности, – отозвалась Камилла.
– Отзыв?
– Дедвейт, – сказала Нона.
– Идеально. Ваша база, если штука в небе вдруг перестанет нас разглядывать?
– Подземные туннели возле рыбного рынка, – сказала Камилла.
– Канава под большим мостом, – сказала Нона.
– Десять баллов каждой. И что вы там будете делать?
– Прятаться, пока не придешь, – ответила Нона, а потом честно добавила: – И спасать всех животных поблизости, если они размером не больше коробки и сами шерстяные, а не волосатые.
– Полбалла. Никаких животных, ни волосатых, ни шерстистых. Кэм?
