Я присел на краешек противоположной кровати, взял бокал в руки, посмотрел на вино и поставил его обратно. Гай неторопливо отпил из своего.
– Вот, я и хотел разбудить нашу медичку, чтобы узнать, что со мной такое, – сказал он.
– Они спят, – ответил я.
Гай пристально посмотрел на меня.
– А с тобой-то, что не так? Ты ведёшь себя как призрак в старом заброшенном доме. Я бы предположил, что ты маешься творческим безумием, если бы увидел у тебя в руках камеру. Обычно ваш брат так записывает свои мысли в двадцать первом веке.
– Никогда так не поступал, – сказал я и наконец, выпил. Глоток красного вина проскользнул по пищеводу тонкой огненной змейкой. – Я бредил, Гай.
Он нахмурился.
– Плохие новости, дружище, – продолжал я. – Либо у меня начался лунатизм, либо в моём номере кто-то был, пока я ещё спал.
Странно, но он не стал расспрашивать меня о подробностях, а принял слова всерьёз и за чистую монету, как будто и сам столкнулся с чем-то подобным.
– Надо валить из этого города, – твёрдо сказал он. – Вначале Виолетта себя повела как-то странно. А она у нас девочка вообще чудная во всех отношениях. С недавнего времени я склонен считать её не только обладательницей красивой выпуклой попки, но и чем-то особенным, экстрасенсорным восприятием, например.
Гай отпил ещё вина и вдруг тихо рассмеялся. Его глаза блеснули.
– Чувак, постой! Я это сейчас серьёзно? Да уж! Похоже, крышак задымился не только у тебя. Надо сваливать отсюда, – повторил он.
– Прямо сейчас? – без тени иронии спросил я. На самом деле эта идея вызвала у меня позитивные эмоции.
– Да нет, – Гай поморщился. – Остальные-то здесь причём? Только мы трое, считая Виолеттку, ведём себя как психи. Другим нонстоперам всё по фигу.
– Ага, – невесело усмехнулся я, – особенно девочкам, которые в первый же день отказались заселяться в этот чёртов отель.
Гай пожал плечами и осмотрелся, как будто пытался найти в антураже комнаты что-то важное, что помогло бы ему собраться с мыслями.
– Я думаю, дело здесь не в отеле, – неожиданно сказал он.
Я впился в его тёмные глаза своими, пытаясь разглядеть за плотской оболочкой часть души друга и понять, что с ним происходит на самом деле. В обычной жизни Лёха был весельчаком и балагуром, но порой его истинная натура выбиралась на поверхность, и тогда становилось понятно, что он пережил за прошедшие годы.
– Что ты имеешь в виду? – спросил я.
Гай не отвёл взгляд:
– А ты как будто не понимаешь? Да, это призраки, чувак, но не призраки отеля, а наши собственные, чёртовы призраки прошлого снова дают о себе знать. Мы трое, я, ты и Виолетта смогли вырваться из абсолютно противоположной жизненной среды. Да, у всех нас были разные условия. Но суть одна и та же. Безнадёга, чувак, вот, что это такое! У каждого из нас именно это ощущение в жизни было лидирующим, до тех пор, пока мы не показали собственному прошлому средние пальцы и не унеслись на машинах навстречу неизвестности.
Я понял, что Гай вновь ковырнул Истину и многозначительно кивнул.
– Ты не представляешь, через какие мерзости мне пришлось пройти в Москве для того, чтобы решиться на всё вот это, – продолжал он. – Все эти Шурики, Марины и даже твоя бывшая жена воспринимают Путешествие как увлекательное приключение и не более того. Но только для нас троих это жизнь, чувак! Жизнь НАСТОЯЩАЯ! Понимаешь, о чём я?
Он выпил остатки из своего бокала и наполнил его снова. Я опять кивнул. Со всем, что говорил Гай, не согласиться было просто невозможно.
