Народ же наш именно заключает в душе своей эту склонность к всемирной отзывчивости и к всепримирению и уже проявил ее во все двухсотлетие с петровской реформы не раз» (курсив мой. – С.А.)[18].
Продолжая эту мысль Достоевского я хочу отметить, что только всечеловечность русского народа, русской/российской цивилизации (а русская – российская цивилизация по этому основанию может быть названа всечеловеческой), могла породить такую универсальность русского гения, которую так ярко и творчески продемонстрировал А.С. Пушкин. В этой связи Достоевский говорил: «“Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа”, – сказал Гоголь. Прибавлю от себя: и пророческое. Пушкин как раз проходит в самом начале правильного самосознания нашего, едва лишь начавшегося и зародившегося в обществе нашем после целого столетия с петровской реформы, и появление его сильно способствует освещению темной дороги нашей новым направляющим светом. В этом-то смысле Пушкин есть пророчество и указание» (курсив мой. – С.А.)[19].
Пушкин есть «пророчество и указание» универсально-русское, воплотившее в себе главные ценностные основания и устремления русского космизма. Но одновременно в Пушкине сконцентрировались таланты предыдущих поколений древа его генеалогии, восходящего к временам Александра Невского, которые не могли не воплотиться в универсальном гении русского мыслителя:
«Мой предок Рача мышцей бранной
Святому Невскому служил;
Его потомство гнев венчанный
Иван IV пощадил.
Водились Пушкины с царями;
Из них был славен не один,
Когда тягался с поляками
Нижегородский мещанин.
…
Под гербовой моей печатью
Я кипу грамот схоронил
И не якшаюсь с новой знатью,
И крови спесь угомонил.
Я грамотей и стихотворец,
Я Пушкин просто, не Мусин,
Я не богач, не царедворец,
Именно здесь можно найти ответ на вопрос об особом феномене русской универсальности, воплощенной в А.С. Пушкине. И эта универсальность, которая порождена логикой эволюции русского космизма, определяет содержание Пушкинского цикла Эпохи Великого Русского Возрождения. Он представлен и такими титанами Русского Возрождения, как А.М. Бутлеров, А.И. Герцен, Н.В. Гоголь, Н.Я. Данилевский, В.В. Докучаев, Ф.М. Достоевский, В.О. Ключевский, К.Н. Леонтьев, Д.И. Менделеев, Н.И. Пирогов, К.П. Победоносцев, И.М. Сеченов, В.С. Соловьев, С.М. Соловьев, И.И. Срезневский, К.А. Тимирязев, Л.Т. Толстой, Ф.И. Тютчев, К.Д. Ушинский, Н.Ф. Федоров, Н.Г. Чернышевский, А.П. Чехов, А.Н. Энгельгардт и др.
Примером универсально-космического прорыва в мировидении является творчество Николая Федоровича Федорова, создавшего «Философию общего дела», поставившего, может быть, впервые в истории человеческой мысли вопрос «о регуляции» отношений человека и природы. В «Записке от неученых к ученым русским, ученым светским, начатой под впечатлением войны с исламом, уже веденной (в 1877–1878 гг.), и с Западом – ожидаемой, и оканчиваемой юбилеем преп. Сергия» Федоров писал: «Расхищение лесов грозит также и Америке, подобно России, засухами и ливнями, т.е. тем самым, чем Австралия уже страдает по природе своей страны и чем объясняется чрезвычайное колебание в вывозе хлеба из этой части света. Китаю Тибет грозит наводнениями, а степь засухами; Южная Африка страдает от излишней влаги, а Западная – от безводия. Все это требует, или, вернее, вопиет о регуляции, и, по-видимому, приходит время, когда сами обстоятельства вынудят, наконец, континент выступать на историческое поприще и внести в общую жизнь и свое; а своим для континента может быть только регуляция»
