Перед самым приходом поезда, когда мальчики пошли к семафорной будке в последний раз, мужчина повернулся к ней:
– Скажу вам, что папаши им все равно не хватает.
И смотрел на нее, дожидаясь ответа, с любопытством щурился. Она поняла, что придется сказать ему что-нибудь резкое, дабы больше не приставал и сверх того – не подсел к ним в вагоне.
– Спасибо, но это последнее, что им сейчас нужно слышать.
– Да я ничего такого…
Она встала и отошла, тут подоспел поезд, и мальчики уже возбужденно мчались к ней по перрону. Она чувствовала, как пылает лицо, но они ничего не заметили, поглощенные спором о том, где лучше сесть в вагоне.
Когда поезд тронулся, им захотелось сразу всего: осмотреть туалеты, постоять в страшноватой сцепке между вагонами, где под ногами все быстрее и быстрее летит земля, по мере того как состав набирает ход, сходить за лимонадом в ресторан. До первой остановки в Фернсе они переделали все, а на подходе к Камолину заснули.
Нора не спала; она полистала купленную на вокзале газету, отложила ее и стала смотреть на спящих мальчиков. Ей хотелось знать, что им снится. За минувшие месяцы в их чистой, непринужденной связи с ней и, возможно, друг с другом что-то переменилось. Ей чудилось, что впредь она уже ничего не будет знать про них наверняка.
Конор проснулся, взглянул на нее и вновь задремал, положив голову на сложенные на столике руки. Она потянулась, дотронулась до его волос, взъерошила их и снова расправила. Тоже проснувшийся Донал следил за ней, его невозмутимый взгляд свидетельствовал, что он все понимает, что для него нет тайн.
– Конор спит крепко, – улыбнулась она.
– Где мы? – спросил Донал.
– Скоро Арклоу.
Конор проснулся, когда они подъезжали к Уиклоу, и снова пошел в туалет.
– А что будет, если спустить воду на станции? – спросил он, вернувшись.
– Все попадет на рельсы.
– А когда поезд двигается, куда оно девается?
– Спросим у кондуктора, – сказала Нора.
– Зуб д-даю, ты не с-спросишь, – возразил Донал.
– А что такого случится с рельсами на станции? – спросил Конор.
– П-провоняют, – ответил Донал.
Утро выдалось безветренное, над горизонтом стояли серые тучи, а море за Уиклоу отливало сталью.
– Когда начнутся туннели? – спросил Конор.
– Уже скоро, – пообещала она.
– После следующей станции?
– Да, после Грейстонса.
– Долго еще?
– Почитай свой комикс, – предложила она.
– Трясет слишком.
В первом туннеле мальчики заткнули уши от грохота, соревнуясь в притворном страхе. Следующий был намного длиннее. Конор захотел, чтобы Нора тоже заткнула уши, и она подчинилась ему в угоду, поскольку знала, каким он бывает несносным и как легко его огорчить, если он не выспался толком. Доналу надоело затыкать уши, когда поезд вылетел из туннеля, он придвинулся к окну, за которым отвесный склон сбегал к бурным волнам. Конор пересел к Норе, и ей пришлось подвинуться, чтобы ему тоже было видно.
– А вдруг мы упадем, – сказал он.
– Нет, что ты, поезд никуда не денется с рельсов. Это же не машина.
Завороженный картиной, он прижался носом к стеклу. Донал тоже не отлипал от окна, даже когда поезд прибыл на станцию Дун-Лэре.
– Приехали? – спросил Конор.
– Почти, – ответила Нора.
– Куда сначала пойдем? К Фионе?
– На Генри-стрит[6].
– Йохооо! – завопил Конор. Он собрался запрыгнуть с ногами на сиденье, но она заставила его сесть.
– А пообедаем в “Вулвортсе”.
– Где самообслуживание?
– Да, чтобы не ждать.
