Нормальные горожане - страница 3

В ожидающей толпе с вытянутыми лицами, как будто предвкушающими грядущую рефлексию, мелькали все больше женщины либо за сорок, либо уже пожилые. Егор не мог отделаться от вопроса: «Почему вокруг так много пенсионерок?» Ему казалось, что в этом возрасте наши люди не могут позволить себе похода в театр, да еще и на такое недешевое представление, ведь даже он, дееспособный и неплохо зарабатывающий, потратил семь тысяч на билет не без коррекции своего бюджета. От размышлений его отвлекла молодая девушка, не старше двадцати пяти, в черном узком платье с белым воротничком как у сорочки составленным из мелких жемчужин. Егор даже слегка удивился тому, что, глядя девушке в лицо, прежде рассмотрел платье и фигуру, ведь лицо ее было по-настоящему красивым. Эту оценку нельзя было назвать плодом исключительно частного мнения Егора, – девушка действительно была очень хороша. Чистое молодое лицо, правильный овал, высокий лоб, пухлые губы с легким нахальством в очертании, густые светлые волосы, забранные назад, но основой этой красоты, конечно, были глаза: большие голубые глаза, с притягательным взглядом проникновенной глубины и осмысленности.

Чем больше Егор любовался этой девушкой, тем больше сомневался, стоит ли пытаться познакомиться. Нет, со своей стороны он никаких колебаний в желании знакомства не испытывал, причиной замешательства стало сомнение, нужно ли это девушке. Воображение Егора рисовало размытые образы на тему, кем она могла бы быть. Черт подери, она ему так понравилась, что вместо того, чтобы ее просто хотеть, он заранее решил, будто он ей не ровня. Затем логика доделала остальное, и в конце концов итог рассуждений стал таким: «…она слишком утонченная для меня. Наверняка, гораздо образованнее и умнее… Возможно, даже какая-нибудь актриса и, может быть, подобно этому режиссёру – широко известная в узких кругах… А если так, то она, конечно, слишком развита для участия в популярных проектах и наверняка довольствуется исключительно камерными постановками».

Первый звонок к началу представления вырвал Егора из тупика пустых рассуждений. Основная масса народа двинулась в зал, но девушка, на Егорово счастье, осталась на месте. Он собрался с мыслями, сделал глубокий вдох, коротко взглянул в угол зеркала на стене и двинулся в направлении стола.

– Здравствуйте, а вы что в зал не торопитесь? – как можно более легко и уверенно произнес Егор.

Девушка с сомнением измерила его взглядом и, на секунду замерев в задумчивости, сказала:

– Ты что, здесь работаешь?

– Нет, совсем наоборот: ничего не понимаю в этих модных режиссёрах, открываю новые культурные горизонты, ищу более сведущую компанию…

– Познакомиться хочешь? – с насмешкой спросила девушка, еще раз окинув Егора уже более подробным взглядом.

– Я Егор.

– Не интересует. – сухо бросила девушка.

– Но постойте, вы не понимаете, что теряете…

– Сказали тебе: не интересует. Гуляй, нищеброд! – прошипела девушка, поглядывая на экран своего телефона.

На Егора буквально свалилась растерянность, повисла на плечах и застряла в мимике еле уловимой гримасой. Он безвольно отступил в сторону и группа из десятка спешащих на представление, подстегнутая вторым звонком, втолкнула его в зрительный зал, только слегка затормозив перед входом для контрольного предъявления билетов женщине строгого вида в хищных узких очках.

Впрочем, рассеянность отступила, как только Егор, продвинувшись по проходу, занял свое место. Теперь ему вспомнилась бывшая жена, точнее ее «истерический тренерский курс», называемый их семейной жизнью. Егор думал о том, что возможно она и лишила его всякого романтизма и научила смотреть на женщин трезво, но все это не имеет особенного значения, если не разбираешься в людях в принципе. В итоге сам собой напрашивался вывод о необходимости социализироваться в большей степени, чем теперь, и обязательно изучить хотя бы азы психологии и физиогномики, иначе от таких попаданий впросак можно вообще разочароваться в людях.