Нормы конституционного права в системе правового регулирования Российской Федерации - страница 3

М. И. Байтин, В. К. Бабаев, говоря о дефинициях, принципах и других подобных правовых предписаниях, отмечали, что «они действительно не предписывают субъекту тот или иной вариант поведения, далеко не все и не всегда могут быть положены в основу решения юридического дела. Однако все они нормативны и имеют правовой характер. Факт включения этих положений в законодательный акт сообщает им юридические свойства. Нормативны закрепленные в законодательстве дефиниции, принципы права, характеристика политических процессов, происходящих в обществе, этапов их развития, определение цели и задачи правовового регулирования и т. д.». Далее исследователи продолжают: «Нормы права, таким образом, не сводятся только к правилам поведения, которые составляют лишь одну, хотя и наиболее распространенную разновидность юридических норм»^>15.

Подобных взглядов придерживалась, например, Л. П. Шмайлова. По ее мнению в теории права после длительного периода обсуждения утвердился взгляд на понятие правовой нормы как на более широкую категорию, чем правило поведения, имеющее представительно-обязывающий характер. То есть, считала Л. П. Шмайлова, норма не обязательно должна содержать конкретное правило поведения, указание на конкретные права и обязанности субъектов права и порождать конкретное правоотношение^>16.

В. А. Ржевский возражал против положения, «которое многими теоретиками права расценивается как не требующее особых доказательств, будто правовая норма должна обязательно строиться по какой-то заранее заданной схеме (устанавливать права и обязанности сторон, иметь строго определенную внутреннюю структуру) и только тогда она может содержать правила поведения людей, предусматривать те варианты, которым должен следовать человек в процессе своей деятельности». По мнению В. А. Ржевского конституционные предписания, которые содержат социально-экономическую и политическую характеристику общества, закрепляют принципы общества, являются нормами права, но им не присуща трехэлементная структура, поскольку форма этих норм устанавливается законодателем в соответствии с их общим содержанием». Кроме того «в той сфере общественных отношений, в которой действуют общие конституционные нормы, их регулятивная функция выражается в возникновении правовых отношений особого типа, обладающих наиболее общим характером»^>17.

С. В. Кабышев также доказывает, что понятие правовой нормы как предоставительно-обязывающего правила поведения не может в современных условиях служить эффективным инструментом познания правовой действительности. Все так называемые «нетипичные» предписания (нормы-принципы, нормы-дефиниции, нормы-декларации и др.) обладают регулятивными свойствами и различаются лишь по способу выражения государственно-властного указания, проявляющегося в их словесной формулировке^>18.

Другая группа ученых в рамках рассматриваемой позиции придерживается того мнения, что общерегулятвные предписания как и все другие нормы права содержат правило поведения. Представителем этой точки зрения является также В. О. Лучин, полагающий, что, несмотря на особенности внешнего выражения, конституционные нормы определяют основные параметры (цели, границы, способы, условия) поведения социальных субъектов. Все конституционные нормы устанавливают правила поведения. Но – иногда завуалированно (ориентируют, оказывают косвенное воздействие). В том числе – и нормы-принципы, нормы-определения, так как с содержащимися в них установлениями должны соотносить свое поведение любые социальные субъекты