– Если что, то Игорь ещё дохуя этой штуки Мише скинул, так что потом можно будет ещё взять, если понравится настолько, – внезапно сказал Марк.
– Хорошо, – сказала Света и улыбнулась: – Ну, надеюсь, что понравится.
Они говорили ещё какой-то пустой разговор, на который я не обратил внимания. Я был погружён в себя, стараясь сдержать гнев, искрящийся в затылке. Гнев от всей этой ситуации. Я не думал типичный бред в духе «Как я мог это допустить?!», «Как такое могло случиться?!», не испытывал ненависти к себе, не злился на себя. Гнев мой был направлен на них, и я старался его подавить, но в то же время понимал, что он вполне оправдан.
– А когда твои родители возвращаются? Не боишься, что батя тебя застанет за организацией притона в их хате? – спросил я Марка.
Он посмотрел на меня, слегка занервничал, и сказал:
– Тебя это волновать не должно. Вернутся, когда вернутся. Я знаю, когда, поэтому не боюсь. Да и чего бояться? Они сами не прочь кокса бахнуть наверняка. А если и будут злиться… Я скажу: «Полусгнившие корни дают гнилые плоды», и всё.
– И после этого… Саша, сообщишь мне, когда похороны организуются, хорошо? – я посмотрел на неё.
– Да хватит уже! – крикнула она.
Мы замолчали, я перевёл взгляд на освободившийся вид окна, и мне было всё равно, если туда же будет смотреть Марк. Я тут первый. И это не изменится, пока я смотрю туда и считаю так.
И я смотрел так долго, слушая на фоне старые мультики о добрых вещах. Кто бы что ни говорил, но в советских мультиках есть какая-то атмосфера. Когда смотришь их, то, думая об их создателях, воспринимаешь их как людей, со всей душой подходящих к своей работе, и работой её не считающих. Что они с добрыми намерениями и помыслами, не тая в себе никакого зла, создавали эти мультики, вкладывая в них всю свою доброту и надежду, что дети и взрослые будут смотреть их с радостью и переймут всё тепло и добрый посыл. Возможно, это потому, что я смотрел их в детстве и поэтому они запомнились мне как что-то особенное. Не исключено. Но я так же не исключаю, что это мой подход к вещам, говорящий не исключать доброе намерение, а считать его всегда присутствующим и главенствующим в процессе производства чего угодно. Как тот мишка на обёртке конфеты. Я верю в добрую натуру людей, и что даже самые плохие вещи в истории людей, скорее всего, были сделаны по велению изначального благого намерения. Оружие? Ядерная бомба? Благое намерение иметь средство защиты. Наркотики? Благое намерение найти новые виды лекарств. Холокост? Тут сложнее… Благое намерение… спасти свою расу?.. Допустим. Просто потом часто всё идёт по пизде. Но изначально намерение благое. Даже в действиях моих друзей было благое намерение, когда они делали интереснее мой чай и давали мне таблетки. Но, как я уже сказал, изначально благое намерение часто идёт по пизде, особенно, когда оно касается взаимоотношений людей. Холокост, опять же, тому пример. Но мультики к этому не относятся. Добрые мультики всегда добрые.
Пока я думал обо всём этом и смотрел в окно, Марк, тем временем, уже сидел на диване со своей гитарой.
– Что сыграть? – спрашивал он у девочек, потому что мой ответ известен заранее: «Ничего».
– Что-нибудь интересное давай, – сказала Саша.
Он задумался на минуту-другую, потом сказал:
– Вот друг отца из Америки же привозит нам всякие нишятки?
– Ага, – Саша кивнула.
– Ну и музыку тоже привозит, диски там, пластинки?
