Носферату: невеста смерти - страница 28

О том, как люди надругались над ними, а потом убили и обезглавили, и она не смогла в последний раз даже взглянуть на лица своих девочек.

Поведала о пустоши. О демоне по имени Az-ul. О той черной силе, какую он через семя свое передал каждому из них.

О печати, наложенной ею на них, когда те пребывали в ее утробе.

Напомнила о том, как уводила каждого из них в лес, как привязывала ко древу, дабы сломать печать на их сердцах и высвободить дремавшее в каждом из них зло.

– Вы – моя кара людям. Мое оружие против них. С этой минуты вы свободны. Идите же к людям и берите себе жен из калду. И плодитесь. Но изводите наших врагов скрытно. Держите знаки зверя при себе, и, находясь среди людей, будьте как они. Помните, что наша цель – не истребление рода людского, но ужас, который мы должны посеять в человеческих сердцах. Выбирайте для этого самые ужасающие способы. Люди должны нас бояться сильней самой смерти. Но заклинаю вас: Тот, кто навредит кровному брату своему, будет проклят навек.

И сыновья Хэль ушли и сделали, как велела мать. И брали себе жен из калду, и те рожали сынов и дочерей. Когда же сыны и дочери входили в силу, сыновья Хэль ломали печать, что наложила на них мать, и что передавалась по наследству вместе с их кровью.

Так зародилось новое племя и новая раса. Так появились калду нового типа, в жилах которых текут две крови – красная кровь человека и черная кровь демона с ее извечной жаждой истребления.

Ṫ

В ту ночь я не сомкнула глаз.

Лежа в нагретой постели, я всё смотрела и смотрела на крест оконного переплета. Вертикальная линия, думала я, это воля и бесстрашие, это способность совершить немыслимое, безумное, чудовищное. Горизонтальная – отсутствие усилий, леность, pigritudo, состояние духа под названием «пусть всё остаётся как есть, всё как-нибудь само собой образуется». Это пассивность и покорность…

Ты была слишком послушной, моя прелесть! Выполняла все указания взрослых. Блюла законы и правила. Этого нельзя! Того не делай! Закон не позволяет! Тоже мне – паинька нашлась. Тьфу! Смотреть противно! Ты должна убить в себе «снежинку», какой была до этой минуты. Жалость к себе, твои бабские нюни и неспособность стать бездушной мразью привели тебя туда, где ты оказалась – в положение конченой неудачницы! Ты должна стать настолько безжалостной к себе, насколько это возможно. Прямо сейчас, прямо с этой минуты ты должна взять курс на то, чтобы стать железной.

ка

к рука

старика

Крест оконного переплёта…

Горизонтальная линия – это горизонт, orbis mundi, плоскость раскинувшегося под небом мира. Вертикальная – бесконечный космический мрак, в который погружена вселенная, которым окружена Земля. Даже днём, когда кажется, что тьма отступает пред натиском света, она каждое мгновение напоминает о себе – неустанно давит сверху вниз на каждую живую тварь, пригибая её к земле, к будущей могиле. Я всегда рядом, как бы говорит тьма. Даже когда ты не видишь меня, даже когда купаешься в лучах золотого солнца, Я – над тобой, выше облаков, выше неба. Чувствуй Меня. Не забывай про Меня. Memento Me.

Тьма… Сколько раз я лежала в этой тьме в гробу, снова и снова повторяя, словно молитву, заветную фразу: «Я мёртвая. Мёртвая. Мёртвая…», пытаясь хотя бы так причаститься к Матери. Надеясь ощутить на себе Её взор. Ожидая хоть какого-то подтверждения с Её стороны, что Она действительно существует. Что Она – не выдумка и не аллегория какого-то высшего принципа, но существует как осязаемая и наделенная сознанием сущность. Но подтверждений все не было и не было. Ни разу. Даже, когда я попросила Царицу вселенной, попросила первый и последний раз в жизни, о том, что было для меня действительно важно… попросила ничтожную крошечку – дать мне силы справиться с испытанием, дабы начать служить Ей по-настоящему… только и всего… ведь для Нее, сотворившей Вселенную, это не составило бы ни малейшего труда… но даже тогда Мать никак не проявила Себя. Она отвергла меня. Проигнорировала. Сделала вид, что не видит и не слышит меня, что я для Нее – пустое место. Ничто. Nihil. Но если Она не слышит самой чистой устремленной к Ней молитвы, если не видит самой искренней и преданной любви, то, может быть, Она не видит и не слышит никого из нас? И никакая Она не всё-видящая, всё-слышащая, всё-чующая и всё-ведающая, а слепая, глухая и бесчувственная. Не даром один из Её символов – caput mortuum. Череп – глух, слеп и ничего не ощущает. Он – мертвая кость. А кость не способна ни видеть, ни слышать, ни чувствовать. Кость – мертва. Ты можешь крушить ее молотом, пилить пилой или жечь огнём – она не проронит ни звука… Мать относится к нам как относится океан – к планктону, что кишит в его водах – с титаническим равнодушием. Матери нет до нас дела. Что бы мы ни сделали, как бы ни лезли из кожи вон, мы никогда, никогда, никогда, никогда не сможем это безразличие победить. И если однажды мы, калду всего мира, вдруг исчезнем, Она даже не заметит.