Носферату: невеста смерти - страница 8

– Я слышу этот запах, моя прелесть! Он сводит меня с ума!

– О, да, моя прелесть! Я тоже слышу его! Запах крови! Кровь – самое важное. Всё держится на ней. Кровь – это сила. Кровь – это наследие и потомство. Кровь – это сама жизнь. Без крови нет ничего.

– Мне нужна кровь этой женщины, моя прелесть! Мне нужна ее горячая, ее развратная, ее похотливая кровь!

– Мы отберем у нее её кровь, моя прелесть, а вместе с кровью – ее силу и ее жизнь. Кровь… она слишком долго была внутри этой дурёхи. Пора бы подыскать для этой крови новый сосуд. Не такой слабый и глупый как эта бабёнка.

Оно медленно приближается к спящей в постели красивой темноволосой женщине и протягивает к ее шее алчно скрюченные пальцы… Еще немного и оно вопьется в мягкую теплую плоть…

– Моя прелесть!

– Ну что еще!?

– Кажется, женщина просыпается! Кажется, она смотрит прямо на нас!

– Не выдумывай, моя прелесть! Эта дуреха не может нас увидеть – у нее нет такой способности! Она просто смотрит во тьму…

– Носферату, ты опять со своими играми? – произносит женщина недовольным сонным голосом, глядя на дочь.

– А что такого, мамá? – скучно же!

– Ты издеваешься? Послезавтра – ночь твоего совершеннолетия! О чем ты думаешь вообще?

– Но, мамá…!

– Никаких «мамá»! Марш к себе – и готовься!

Ṫ

Закрыв дверь в комнату мамá, я смачно плюнула на нее и вернулась к себе. Послезавтра… Послезавтра – ночь моего совершеннолетия… Я должна быть готова…

Подбросив в камин дров, я запалила лампу и взяла с комода «Исихию» – книгу, что мамá вручила мне еще зимой.

– Отмеченные литерой «тау» главы ты должна знать, как свои пять пальцев, – сказала она. – Постарайся не просто запоминать, но максимально вникнуть в материал, войти в него, сжиться с ним. Проверять тебя будет Криптус. Думаю, ты понимаешь – что это значит.

Я понимала. Это значит, что поблажек не будет. Совсем. Старик – не мамá, сюсюкаться не станет. Он просто скажет:

– Попробуем через год, дитя. Иди – наслаждайся жизнью дальше.

Его проклятый сарказм…

За последние месяцы я проштудировала помеченные главы самым тщательным образом. И теперь, когда до экзамена оставалось всего ничего, я села за стол, открыла книгу на закладке – перо ворона – и стала повторять изученный материал:

– Раймахия… Эпоха Восстания… шейдер-шах Восточного Предела… конфликт с Солнцем… причины не известны… часто уходил в горы… стоя на вершине, часами смотрел прямо на солнце… единственный в истории, кто был способен на это… грозил солнцу кинжалом… однажды не вернулся… ученик обеспокоился… отправился на поиск… забравшись на вершину, обнаружил каменное изваяние… Вот! Изваяние повторяло не только лицо Раймахии, но также мельчайшие детали его одеяний. Оно стояло, с поднятой в небо рукой, сжимая каменной ладонью бронзовый кинжал…

Стоя пред зеркалом с лампой в руках, я вглядывалась в то, что смотрело на меня из зазеркалья – нечто нелепое, какое-то ходячее недоразумение с разными глазами.

Левый глаз – был очень даже ничего, такой же, как у мамá и Старика: крохотный, как булавочная головка, зрачок и совершенно чистая, лишенная радужки склера.

А вот правый – был совершенно дурацкий: зрачок был окружен зеленой, как изумруд, радужкой. Просто отвратительно!

Я поставила лампу на стоящий рядом табурет, подняла обе руки и растопырила пальцы. Мой двойник не посмел ослушаться и сделал то же. На большом, указательном и среднем пальцах левой руки – красовались очаровательные темные коготки. На пальцах правой – не было ни одного. Вместо когтей на них были ногти. Точно такие же, как у простецов. Фу, мерзость!