По всей Европе есть намек на те самые «ПЕШни». На латышском то же самое – СТАгайт (ранее СТАПгайт?). Неужели случайно на английском «СТУПать» и «делай шаг» связаны со словом СТЕП, а на древнеирландском «тромбовать» это СТАПпа? Русский этимолог Роман Брандт справедливо предполагает, что наша СТЕПь изначально означала «выТОПтанное», приводя уже свои доводы. Славянский ПЕШ (в случае остального ИЕ-мира это ПЕК, плавно переходящий в ПЕС), а также СТУПня, СТОПа, СТУПа это дальнейшее воплощение изначальных 5 пальцев и СТОПы. Они до сих пор в связке. Почему ПЕСтик ТОПчет какое-то вещество именно в СТУПе? В русском и южных балтийских языках индоевропейское СТ и СК в половине случаев утеряли первую С. СТОпа (СТУпня) остались, но СТУПать получил и новый вариант: ТОПать или ТОПтать. Так что «ТОП-ТОП» это никакое не звукоподражательное междометие. Это корень от СТУПать с выпавшей С. А латинское ПЕД (ступня) происходит от общего «ПЯТь» (то есть от наименования пальцев ступни).
ПЕШней прикасались к поверхности – с помощью нее ТОПтали землю. До сих пор в русском есть сПЕШить или сПЕШиться (спрыгнуть с коня и встать на свои ПЕШни – ступы). СТУП и ЩУП – одно и то же – изначально «прикосновение к поверхности». ПЕШней (специальным колом) ЩУПают лед – ТОПают по нему, при этом раскалывая. В старом латышском «СТУПня» номинировалась от слова, обозначающего пальцы – ПЕС. Наше СТЕпь, ПУСтошь (ПУСТыня), ПЕСТик, ПЕШня, СТОПа, ТОПот, ТАПок, ТОП-ТОП, ТОПанье, СТУПить, СТУПа, ПЕШком, сПЕШить, сПЕШиться (и так далее) связаны с подобным семантическим рядом в других ИЕ-языках. Индоевропейцы периода сложения собственного единого языка (то есть праиндоевропейцы) – исключительно скотоводы. Все земледельческие понятия оказались заимствованными, а «лес» номинировался или от произношения понятия ГА, ГО (бореальный корень любого шума, ГОлоса и ГОворения, намекающий на шум птиц), или от понятия ГОреть (так как больше всего леса в ИЕ-зоне было именно на склонах ГОр – на объектах, которые не просто возвышенности, а вулканы – ГОРят)… Напомню, не было у предков ни общего наименования конкретно моря (его потом окрестили уже имеющимся словом «сМЕРтельное препятствие»), ни даже общего имени термина «корабль»…
Мало того, как и в других языках, наше древнее ПЕСТовать (воспитывать, дрессировать) напрямую связано с ПАСТи («охранять ПАСТву – заботиться о стаде»). На фарси и в «воспитывать», и в «нянчить» общее слово ПРСТОР. Ничего не напоминает из русского лексикона? Правильно – «ПАСТор» (по сути, ПАСТух). Не путайте с «простором» (это два слившихся слова – «про» и «сторона»)… Однако на другом языке иранской группы (таджикском) «выПАСаТь» звучит «ПАСТ кардан». В иранских языках универсалия четко обнаруживается. Как в соотношении европейского ПАСТуха и ПАСТыря (религиозного настоятеля, воспитателя). В части стран Европы это 1 лексема.
Такие предположения о индоевропейской прародине коррелируют с тем, что пишет в конце одной из своих монографий («Цивилизация Великой Богини. Мир Древней Европы») литовско-советско-американская ученая Мария Гимбутас. Мол, именно из степей и лесостепей Восточной Европы пришли носители археологических культур курганного типа в более западные локации Европы. Курганная материальная традиция сложилась еще в середине 5 тыс. до н.э. Якобы это и были первые индоевропейцы, дошедшие до Днепра. Но, может, лишь их предки? Когда действительно обозначился праиндоевропейский язык уже как отдельный феномен? Некоторые считают, что тысячелетием позже. И уже там, где указывают Гамкрелидзе и Иванов. Иная когорта представителей курганных культур могла продолжать общаться на одном из бореальных языков. Дело в том, что в наборе ИЕ-корней присутствуют как флора-фауна умеренного и аридного пояса Восточной Европы, так и явно семитские заимствования (что указывает еще и на Переднюю Азию). Семиты и индоевропейцы примерно ровесники. Они обогащали речь друг друга в Передней Азии.
