– А теперь давай все-таки сварим кофе.
* * *
Я позвонил на работу и промямлил что-то, на счет того, что задержусь. А Марина сегодня была свободна. Мы пили кофе, и после всех этих нервных передряг уписывали пригоревшие гренки прямо таки с волчьим голодом. Потом закурили. Вообще-то она, во время сьемок особенно, старается не курить, но не каждый день приходится пережить столько всего. Ради такого случая я извлек с нычки пачку кэмела.
– Начнем с того, что это не было светопреставлением, – начал я с видом лектора, глубоко постигшего тонкости налагаемого вопроса. – Весь этот цирк требовал электропитания; кстати повременим пока включать пробки. А вообще-то эта штука мне очень интересна.
– Знаешь, мне тоже. Жутковато, но это что-то новое, необычное.
– И у меня есть кое-какие мысли…
– На редкость похвально.
– Но. Мне кровь из носу нужно подскочить на работу, Постараюсь вернуться очень скоро.
– Слушай, а ты не подумал, что мы и суток не знакомы, не боишься, что я очищу квартиру?
– Ха, а мы ведь действительно знакомы только несколько часов.
Так ты говоришь сегодня свободна? Я придумал тебе работу.
Она выгнула свою чайковидную монобровь в фигуру «нифигасебе».
– Тебе надо будет смотаться в общагу и перевезти сюда все, что тебе необходимо.
– Ну ты даешь…
– А для тебя это еще не очевидно?
– А может я этого не хочу.
– И ты думаешь я тебя так просто отпущу? После того как ты насвинячила здесь – я ука-
зал на лужу ликера и осколки бутылки, – Ты должна, по крайней мере, это убрать. Да и вообще не мешало бы убрать в квартире.
– Ты просто фантастический нахал… Хотя берлогу твою прибрать давно уже пора. Что ж
твои девки не убирают тут, а?
– Теперь эта прерогатива исключительно за тобой.
– А ты знаешь, что я человек настроения, взрываюсь из-за любой ерунды, ревнивая, как
не знаю что, и вообще порядочная стерва?
– Все это я уже прекрасно понял. Особенно последнее. Не будешь бояться одна?
– Почти нет. Похоже, что пока тока нет, ЭТО действительно не повторится.
– Ну и ОК. Я постараюсь в темпе аллегро. Надумаешь выйти – ключи в прихожей на
полке.
* * *
Следы ратной доблести у меня на физиономии произвели на работе фурор. Повторять
«бандитская пуля» пришлось раз надцать.
Несколько хуже было то, что предстояла встреча с заказчиком, которого я раньше в глаза не видел. При других обстоятельствах я напялил бы костюм и галстук, несмотря на уже по-настоящему жаркое майское солнышко, но лилового – в тон синяку – галстука у меня не было, так что пришлось ограничиться джинсами и футболкой.
Позвонивший заказчик окончательно зарезал меня без ножа, предложив встретиться не у нас в оффисе, как первоначально предполагалось, а в кафешке, недалеко от «Тысячи мелочей». Одна из двух наших машин стояла на приколе, вторая, естественно, была занята под завязку, пришлось хватать руки в ноги и молиться на исправное хождение трамваев. Но поскольку вероятность подхода транспорта обратно пропорциональна важности встречи, на которую спешишь, нет ничего удивительного в том, что опоздал я минут на двадцать пять.
Заждавшийся, обпившийся чаем, и со скуки обкурившийся до окорокоподобности клиент уже собирался уходить, когда я весь в мыле влетел в безлюдное поутру кафе. На фоне его горчично-зеленого импортного костюма я выглядел совершенным башибузуком. Глаза у меня, после бессонной ночи, были красные как у
кролика, а через первые пять минут разговора я почувствовал, что засыпаю. Заказчик во время беседы поглядывал на меня почти с опаской, явно уверенный, что его собеседник накурился какой-то дряни.
