– Не хрена себе, они же хавают ее, как колбасу! – на голос Владимира бросились несколько тварей из соседнего проулка. Но Вован, уже хлопнув дверью, вдавил педаль акселератора в пол.
«Газель», с прокрутами снеся двух особо прытких тварей, увозила нас восвояси.
Я сидел в шоке. Если бы не Володька, меня бы, наверное, там же порвали! А перед глазами – пятно крови, растекающееся по блузке… Молниеносная смерть человека оставляет неизгладимое впечатление, по силе сопоставимое разве что с ударом кувалды.
В себя я пришел уже на участке, когда медсестра вкатила мне в плечо жутко болючий укол.
А тут руководство решило в шерлоков поиграть. Петрович орал так, что от натуги глаза из орбит чуть не повылазили.
– Да я вас!.. Вы себе даже не представляете, что я с вами сделаю! Живьем сгною!
А мне смешно. Все угрозы казались такой несуразицей после взгляда той твари, наполненного лишь одним: жаждой убивать.
Сквозь ор раздался треск автоматной очереди. Часовые приняли бой. Нападающие шли плотной толпой. Пули прошивали их насквозь, вздымая багровые фонтаны, но их это не останавливало. Застучал башенный пулемет БТРа. Крупнокалиберная очередь перемолола первые ряды, разбрасывая внутренности и конечности и разрывая тела на куски. Но толпа лишь ускорилась…
Несмотря на всю дикость и несуразность происходящего, надо отдать должное воякам – паники не было. Девятнадцатилетние пацаны честно расстреляли боекомплект до железки; не дрогнул ни один. Хотя ощутимого результата стрельба не принесла, отделение примкнуло штык-ножи, готовясь принять надвигающуюся толпу в рукопашную.
– Все на борт, уходим! – Младший лейтенант не посмел пожертвовать своими солдатами ради нас, оставляя всё на волю Божью.
Правда, напоследок бронетранспортер утюгом впился в толпу и, протаранив ее, скрылся за просекой. Твари всё прибывали, напирая на ограждения; забор скрипел, но стоял; трупная вонь тяжелым смрадом повисла в воздухе. Петрович снова созвал большой сбор. Все пришли, уже вооружившись импровизированным оружием: от кусков труб и арматуры до гвоздометов и модернизированных строительных пистолетов. После долго спорили и решали, как же быть дальше, пока дикий мат дозорного не прервал бессмысленные дебаты.
– Сломали! Забор сломали! – если выкинуть всю нецензурную брань, то именно так всё и звучало. – Сюда идут…
Мы скучились в центре машинного зала. Что-то очень древнее, спящие в самом дальнем уголке подсознания проснулось в нас – гены предков, инстинкты охотников, само понимание близости смерти, а может, всё сразу. Тяжело передать, но толпа встала почти в идеальный круг, укрыв внутри женщин. Твари начали ломать двери, все замерли. В тишине я услышал откуда- то издали идущий голос:
– Зомби они или нет, бейте в голову! Не размахивайте оружием по сторонам – своих зацепите; сверху вниз – как кувалдой. Поймайте ритм. Как один, дружно защищайте друг друга, – голос был властным, могучим, не терпящим неповиновения. Что ни говори, а командовать надо уметь.
Петрович, взобравшись на катушку с электрическим кабелем, продолжал раздавать указания, координируя оборону. Двери, окна – всё рухнуло разом. Зомби ринулись живой лавой.
– Стоять! Бей!
Оружие опустилось, сминая первую волну. Но отдернуть руки назад успели не все, и их буквально вырвали из строя. Море изголодавшихся мертвяков сомкнулось над ними – бедолаги не успели даже вскрикнуть.
