Он некоторое время оглядывается, вспоминая, к кому пришёл, потом взгляд его фокусируется на Вите, и Костик радостно вскидывает брови:
– Так! Хватит спать, работать надо!
Он стаскивает с Вити одеяло, хватает с тумбочки эластичные бинты и начинает бинтовать Витины ноги. Тот хочет поведать доктору о ночных муках, вызванных слишком усердным сгибанием колена, но Костику это не интересно. Он заставляет Витю сесть на кровати и опустить ноги вниз. У Костика своя метода: когда он занимается с пациентом (или пытает – можно и так, и так), то отвлекает его рассказами. Хотя не исключено, что рассказ только один, ибо мы уже в третий раз слушаем весёлую, позволяющую пациенту начисто забыть про боль историю о том, как на последний новый год Костик дежурил, и все напились. И в какой-то момент случилось так, что нужно было отвезти каталку с умершим пациентом в морг. Это поручили Костику, но поскольку все сходились на том, что пациенту теперь спешить некуда, весёлый праздник продолжался. А когда Костик всё же решил исполнить последний долг и вышел в коридор, то увидел сразу две каталки. Это самый загадочный момент в истории. Скорее всего, из какой-то палаты в силу каких-то обстоятельств больные вывезли одного из товарищей и оставили в коридоре. Хотя в этой версии достаточно тёмных мест, но ситуация была такова. Причём вновь прибывший по силе жизненных функций ничем не отличался от соседа, поэтому Костик выбрал ту каталку, которая была ближе. Отвёз, вернулся, и весёлый праздник продолжался. Наутро Костика подняли и сообщили, что отвезённый им пациент разбудил своими криками работников морга. Он жаловался на холод, на неожиданный перевод в другое отделение и – самое главное – на крайнюю некоммуникабельность соседей: никто с ним и разговаривать не стал. Конечно, Костик всё перепутал и отвёз не того, а тот, протрезвев в хорошо кондиционируемом помещении, захотел прояснить ситуацию.
Всё это Костик рассказывает самозабвенно и громким голосом, не забывая при этом гнуть Витино колено. Витя честно старается, но колено порядком заржавело, и в конце концов он кричит:
– Ай, больше не могу!
Костик останавливается и возмущённо смотрит на пациента, он даже назад подался от возмущения:
– Так! Чтобы я этого больше не слышал! Это я решаю, когда ты больше не можешь, понятно?
И такой у него вид, что без смеха не взглянешь. Ну, все и смеются. И я в том числе, хотя мне-то чего: когда-нибудь Костик придёт и за мной.
Времени 10.30.
Пришла мама. После операции она ходит каждый день. И до операции ходила почти каждый день. В такой каждодневности нет нужды, человек всегда приспособится, но как же мне всё-таки повезло! Вон к Вите жена приходит только по пятницам, а к одному человеку, который упал с девятого этажа – так к нему вообще никто не ходит! Профессорский обход ещё не начался, поэтому мы решаем быстренько осуществить гигиеническую процедуру, то есть поменять бельё нательное и постельное, почистить зубы и протереть меня спиртом, поэтому я всегда мужчина чистый, хотя и малость запущенный. Что сразу бросается в глаза и производит впечатленье, так это моя худоба. Я поступил сюда в количестве 96-ти килограммов, а сейчас осталось, дай бог, 70. Это на глаз, нас тут, естественно, не взвешивают. Но с другой стороны, я ведь так долго и безрезультатно хотел похудеть! Может, где-то там и было, наконец, принято моё страстное желанье, и меня избавили от лишнего веса таким вот способом. Ведь где-то там средств не различают – вот похудел я, и поставили галочку: желанье исполнено.
