В итоге Пачин потерял кучу денег и получил пистонов от кинутых партнеров. Такого явного беспредела даже в 90-е надо было поискать. Ну и впряг, естественно, он все свои связи, далеко не самые маленькие в этом жестоком мире. Но умные люди, сидящие на важных постах, посоветовали ему не влезать в сиё гнилое дело. Со стороны законности диссидента запрячь совершенно не было возможности, там процессом рулил какой-то левый международный фонд, курировавшийся, похоже, самим американским госдепом, а возможно и ЦРУ. Ну а крышевали такие гнилые разводы вездесущие ФСБшники, они всегда умудрялись свою копеечку поиметь, даже с зарубежных коллег. «Бизнес – ничего личного!»
Пришлось тогда Пачину утереться. Он только поразился такому хитро деланному бизнесу, ну и после на дух не переносил "правозащитников", подозревая их всех в мошенничестве. Покумекав как-то о бренности жития, он решил жертвовать 10 %% доходов на благотворительность, ибо в церковь не верил, поэтому тратил средства на больных детей. Не доверяя расплодившимся жульническим фондам, бизнесмен помогал адресно и наличностью. Сколько он таким Макаром жизней спас, никто не знает. Вот такой он был непростой человек, Петр Эдуардович Пачин.
В течение трех дней новому руководству поселка пришлось организовывать людей и исследовать окрестности. Последние выжившие были найдены в санатории "Сосны". Там, на самом краю здравницы, уцелело несколько человек из персонала. Большинство выживших постаралась переехать поближе к институту. Жилья свободного здесь оказалось полно, ведь большая часть домов была дачными, и хозяева находились в столице. Да и в пятиэтажках без современного ЖКХшного комфорта проживать оказалось довольно-таки неудобно. Нет воды, нормальной канализации, газа, электричества. Кто-то переезжал на свои дачные участки, стоящие чуть дальше от Родников, там было удобнее жить в сложившихся условиях.
Подручные Пачина тем временем обследовали ближайшие склады и магазины. На большущих трейлерах к институту подвозилось множество продуктов и промтоваров. Поисковики даже смотались к воинским складам, находящимся около Люберец, но к их досаде там оказалось только одно шмутье. Кто хотел, сразу переоделся в военное. Наконец, совет поселка составил список всех выявленных выживших людей - в нем оказалось 304 человека, из них 95 детей.
Пачин лично возглавил поездку в знакомый ему магазин "Люберецкий охотник". Там он выгреб все запасы гладкоствольного и нарезного оружия, а также патроны и снаряжение. Себе Пачин оставил нарезной «Вепрь". До остальных двух местных оружейных магазинов добраться сразу помещали нехорошие обстоятельства. Вечером четвертого дня после катастрофы, когда уставший от суматохи Эдуард сидел за бокалом хорошего коньяка, около ворот послышались резкие гудки автомобиля. Потом зазвучали крики охраны, и вскоре в дверь салона постучались. Вошел встревоженный личный охранник, высокий блондин по прозвищу Пуля.
- Чего там случилось? - спросил недовольный, что ему помешали Пачин.
- Да там встречу с вами требует какой-то борзый пацан. На «Порше Кайене» прикатил. Говорит, что с того поселка, что через железку находится, и дело у него типа срочное.
- Плащ приготовь, сейчас сам выйду.
Пачин, не спеша надел резиновые гамаши, на улице поливал противный мелкий дождь и вышел в сумерки летнего вечера. Ворота были закрыты, только с той стороны забора отсвечивали фары автомобиля, и у калитки стояли двое охранников. Пуля и крепкий мужичок со склада. Они махнули кому-то рукой, и в дверь проскользнул человек.
