Но не буду думать о грустном, возвращаюсь мыслями к нашей Татьяне. Она, в свои тридцать пять, научилась быть незаметной в толпе, но, когда захочет, может перевоплотиться в яркую и самодостаточную женщину. Её внешность зависит от настроения и душевного состояния, а также от поставленной ею задачи. Есть такой тип женщин, ничем внешне не примечательный, но стоит им слегка подкраситься, сделать причёску, красиво одеться, и они превращаются в королев. Таня – именно такой человек. Кажется, это таинственное перевоплощение, как раз и притягивает Виктора. В её закрытой, как он сказал, «пуленепробиваемой» душе хранятся неистраченные сокровища любви и нежности. Нужно только набраться терпения, чтоб подобрать к ней нужные ключи.
Эти мысли не покидали меня, пока я, пытаясь не разбудить Наташу, сдерживал стоны и безуспешно пытался заснуть. Действие уколов закончилось, рана болела, тело начало гореть. Я молил Бога обойтись без больницы, ведь там всё откроется, и это может совершенно испортить нашу спокойную жизнь.
Вспомнил, как доставалось Агнешке, когда её преследовали репортёры. Лицо Колека, как воплощение журналистики в целом, всплывало перед моим внутренним взором ночным кошмаром. Всеми силами пытаясь уберечь от этого Наташу, я старался лежать тихо и не шевелиться, чтобы её не разбудить. Жар и боль заполняли моё тело всё больше. За окном сияла жёлтая стареющая луна, время от времени прикрываясь стыдливо облачной завесой. Слышно было, как тикают стрелки часов с боем, висящие на стене в зале. Мы не заводим бой, чтобы он не тревожил по ночам сладкий сон моих девочек. Как же я люблю их обеих! До сих пор не могу поверить и осознать до конца своё счастье! «О, Бездонное Милосердие Божие, нет предела Твоему совершенству! Разве я мог представить себе когда-нибудь, что буду настолько счастливым?!»
Наташа тихо и ровно дышала. За прошедший день она пролила столько слёз, а лучшее средство восстановиться после переживаний – это сон.
«Рана заживёт, и всё будет хорошо, – успокаивал я сам себя. – Нужно только немного подождать, потерпеть до утра, и станет легче…»
Капли холодного пота выступили на лбу. Кажется, начал бредить, тело перестало меня слушаться, то и дело вздрагивая. Наташа проснулась и, увидев моё состояние, тут же вскочила с постели, принесла какие-то таблетки, всунула их мне в рот, дала запить водой.
– Эрик, нужно в больницу! Матерь Божья, ты весь пылаешь!
– Не надо, всё пройдёт. Всё хорошо, скоро будет лучше… – я замахал головой, перед глазами поплыли красные пятна, по потолку и стенам, растекаясь в какие-то уродливые бессмысленные формы.
– Я не могу тебя потерять, что за упрямство! Сейчас же позвоню Александру Васильевичу, может быть он согласится помочь и без огласки решить этот вопрос! Зачем я только вас послушалась! Нужно было сразу обращаться в больницу!..
Что было потом, я не помню. Очнулся уже в палате. Всё оказалось не так просто, инфекция пробралась в рану, началось заражение. К счастью, меня успели спасти.
Капельница тихо, каплю за каплей вливала в мою кровь какое-то лекарство. Наташа, бледная и утомлённая, дремала рядом со мной на стуле, прижав голову к стене, точно так же, как когда-то и я у её постели.
Непонятно, какое время суток: раннее утро или поздний вечер, сумрак за окном. В больнице тихо, наверное, утро. Палата показалась мне знакомой.
И до меня дошло, что это – постреанимационный блок.
