Я взъерошил её волосы.
– Никакая ты не трусиха, боярышня Алаина. Ты смелая девочка. Уж я-то это знаю.
Зрение у моего нынешнего тела по ночам всё ещё никудышнее. Но глаза кое-как привыкли к темноте. Потому я заметил, что мелкая нахмурилась.
– Не называй меня так, Кира! – сказала она. – Не хочу быть Алаиной! Я Мышка!
– Как скажешь.
– Так и скажу! Ты сама говорила: наплевать, что думают о тебе другие! Я теперь считаю себя Мышкой. Никогда не любила это дурацкое имя: Алаина. Звучит… противно. Пусть мама называет меня, как угодно. И в школе тоже. Но ты, Кира, зови меня, как раньше. Ладно?
– Договорились, Мышка, – сказал я. – Так чего ты прибежала? Кого испугалась?
– Чудовища.
– Какого ещё чудовища?
– Ты точно не будешь смеяться, Кира? – спросила мелкая. – Правда-преправда?
Её глаза влажно блестели.
Несмотря на это она выглядела забавной.
– Обещаю, – сказал я.
Очень хотелось улыбнуться.
Но я закусил губу. Изобразил серьёзного взрослого человека.
Мышка снова поднесла губы к моему уху.
– Я помню, кто утащил меня тогда из дома, – сказала она.
Повернулся к ней.
– Вспомнила, кто тебя похитил?
– Тихо! Да. Я видела его.
Приподнял брови.
– Узнала? – спросил я. – Ты с ней знакома?
Мелкая замотала головой.
– Нет, – прошептала она. – Я не рассмотрела его лицо. Только глаза.
Замолчала, вновь огляделась. Пугливо, словно… мышка.
– Они были страшными! Красными! Светились, как угольки. Правда-преправда! У людей таких не бывает. Меня утащило чудовище, Кира! Я не обманываю! Так и было! Ты мне веришь?
Мелкая настороженно смотрела мне в глаза.
Я сумел не улыбнуться. Сохранил серьёзное выражение лица.
Кивнул. Повёл плечом.
– Конечно верю, Мышка.
Мелкая робко улыбнулась.
– Я знала, Кира, что ты моя самая лучшая подруга. А тётя Меря в друзьях не разбирается. Мама – да, мама бы не поверила. И Росля тоже – она говорила, что чудовищ не бывает. Как здорово, что у меня теперь есть ты, Кира! Я тебя люблю!
Мышка вскочила на ноги, обхватила руками мою шею – стиснула её, затруднив мне дыхание. Всхлипнула.
Я похлопал её по спине.
Спросил:
– Это что за рыдания? Ну-ка прекращай лить сопли. Ты же Мышка, а не какая-то там… маленькая Алаина.
Мелкая утёрла рукавом слёзы.
– Я не плачу, – сказала она. – Это… так, глаза чешутся.
Протянул её носовой платок.
Мышка высморкалась.
– Можно я с тобой сегодня посплю, Кира? – спросила она. – Пожалуйста! Хотела переночевать у мамы, но она ушла спать к тёте Кишине.
Я кивнул.
– Почему бы и нет? Кровать большая. Места хватит. А если вдруг явятся чудовища – не переживай, глазки я им выколю. Ты меня знаешь.
На лице Мышки расцвела улыбка.
– Спасибо, Кира! Я знала, что ты меня не прогонишь! С тобой я ничего не боюсь!
Мелкая снова бросилась меня обнимать.
Я стойко вытерпел всплеск её эмоций.
– Только сообщи своим охранницам, что останешься здесь до утра, – сказал я. – Чтобы они тебя не потеряли. Ворвутся к нам ночью – разбудят. Не выспимся. Нам это надо?
Мышка закивала. Свесила с кровати ноги, спрыгнула на ковёр. Она походила на привидение: при свете звёзд, что проникал в комнату из окна, её волосы и белая одежда слегка серебрились.
Не слышал, что мелкая говорила слугам рода. Вернулась она с улыбкой на лице. С разбегу запрыгнула на постель.
– Всё. Сказала.
Надежда на то, что Мышке не позволят остаться в моей комнате до утра, растаяла.
Нужно валить из этого дома. Тут мне покоя не будет.
– Молодец, – сказал я. – Тогда укладывайся. Твоя сторона та, я сплю на этой. Чур, ночью не храпеть и не толкаться!
