Новое назначение - страница 31

И. П. Кратов – 1000 рублей».

– Теперь вы, Михаил Петрович.

– Мне неудобно, душенька…

– Ну как хотите… Потом вот что, Иоська: я хочу сегодня на доклад Грум-Гржимайло. Возьмешь меня?

– Тебе будет неинтересно…

– Нет, нет… Офицеры собираются… Я обязательно поеду.

Братья договариваются о субординации между начальником отряда и прикомандированным к карательной экспедиции представителем правления Копикуза. Адмирал шутит, поминутно отвлекается, любезничает с Еленой Евгеньевной. Кажется, что речь идет о деловой поездке, а не об убийстве сотен людей. На листе бумаги Кратов аккуратно и быстро, без единой помарки, перечисляет необходимые меры содействия военных властей быстрейшему восстановлению добычи. Эту памятку он вручает адмиралу. Поболтав еще несколько минут, адмирал прощается и покидает правление.

В кабинет входит Курако в азяме – светло-коричневом костюме из грубой верблюжьей шерсти. Он посещает Кратова редко и всегда приходит запросто.

– Осип Петрович! Я перебрасываю свой штат из Кузнецка на Гурьевский завод.

– Почему?

– На фронте отступление. Будут мобилизовывать всех, кто не на заводах…

– Пожалуй, вы правы.

– Я беру с собой всех, кроме Близунова. С ним можете делать что хотите.

– Почему?

– Из него не выйдет доменщика. Он слишком любит свою жинку…

– Фу, какой вы… – говорит Елена Евгеньевна.

– У вас странные взгляды, Михаил Константинович, – поддерживает ее Кратов.

– Доменщик должен любить только одну женщину – домну.

В кабинет входит Константин. Он наконец дождался посетителей, о которых следовало доложить…

– Приехали с коксом из Кемерова… Прикажете обождать?

– Давай их сюда сейчас же…

Кемеровцы привезли новости. В Кемерове не было никаких попыток к восстанию – испытание осиновских углей прошло спокойно в назначенный срок. Приезжие развернули упакованные в бумагу конусообразные серебристые куски. Кокс был превосходен. При ударе друг о друга куски издавали металлический звук.

– Прекрасно, – говорит Кратов. – Могу вас поздравить, Михаил Константинович. Вы будете иметь уголь для коксовых печей в трех километрах от завода.

– Разрешите, Осип Петрович, взять один кусок…

– Пожалуйста. Вы будете на докладе Грума?

– Приду…

Актовый зал Томского университета переполнен. Сидят профессора, инженеры, студенты, дамы. Много офицеров. В первом ряду Кратов. Рядом адмирал, геологи Гладков и Усов, профессор Гутовский и барон Фитингоф.

Грум-Гржимайло выступает против урало-кузнецкого проекта, выдвигая взамен собственный план – так называемый план Северной Сибирской магистрали.

Проекты Грума всегда неожиданны и часто скандальны. Промышленники не допускали его к предприятиям. Он не шел на сомнительные сделки и мешал темным делам акционерных обществ.

Грум вырос на Урале, стал лучшим мастером качественной стали, называл вздором все, что было написано о производстве черного металла, увлекся металлургией войны, изготовлением орудий смерти. Со всех заводов прогоняли его, как скандалиста. Студентом он прочел у Добролюбова[6], что русским писателям не даются практические деятели, Штольцы (из романа «Обломов»), потому что не с кого писать.

«Я решил стать Штольцем», – записал Грум в своей автобиографии. Это не удалось ему. Цейдлер, умнейший делец Урала, директор акционерного общества Надеждинских заводов, сказал однажды Груму:

– Вы слишком порядочный человек, чтоб быть управителем завода.

Грум любил вспоминать эту фразу.