Волшебная сказка и короткая психотерапия
Для иллюстрации работы зла в виде «кнута эволюции» я привожу здесь забавную историю Дмитрия Соколова из журнала «NLP» («Нейролингвистическое Программирование»):
Примерно в те времена, когда ангелы и черти служили в общем братстве, произошла такая история. Увидел Господь бедного горюющего юношу, который целыми днями лишь плакал и молился. Посмотрел он на него раз – плачет, взглянул второй – плачет, в третий раз – рыдает, сердечный. Нахмурился Господь и приказал двум небесным служителям спуститься и помочь бедняге. Отправились двое, один был ангел, а другой – черт.
Спустились они на землю, да неудачно, до дома бедного юноши им оставалось не меньше мили. Пошли они по дороге: ангел ступает важно, чтобы не запачкать белых одежд, а черт балуется. С чьего-то огорода луковицу стащил, наломал тростника. Подошли они к дому, ангел и говорит: «Ты, черт, подожди меня здесь, не то еще напугаешь невинного».
Черт остался, ангел вошел в горницу. Встретил его юноша горючими слезами. «Что ты плачешь?» – спросил добрый ангел. «Как же мне не плакать, если у меня на обед ни мяса, ни супа, одна черствая горбушка». «Это легко исправить», – сказал ангел. Хлопнул он в ладоши, и на столе появились самые изысканные блюда.
Юноша стал плакать горше прежнего. «Ах, бедный я, бедный, – причитал он, – нет у меня ни брата, ни свата, чтобы со мной обед разделить!»
«И это не беда», – сказал ангел. Хлопнул он два раза в ладоши, появились на пороге люди. Они стали подходить к юноше, обнимать, целовать и за стол садиться. «Вот добрая твоя семья», – сказал ангел. Смотрит, а юноша рыдает, аж заходится. «Ах, когда я сам был бы достоин этих яств и этих людей! Поломанная моя жизнь!»
Ангел нахмурился. «Жизнь твоя – зреющий цветок, – сказал он. – И никто не ломал его, смотри!» – он трижды хлопнул, и юноша увидел, как его жизнь распускается цветком в саду Господнем.
«Может, и так, – молвил плачущий юноша, – но не дано ни мне, ни тебе познать глубину моей печали. Иди, добрый человек, спасибо, что пытался помочь мне. Прощай и забери свои подарки». Сказав это, юноша сел у стола и зарыдал пуще прежнего.
Ангел, опечаленный, вышел на улицу: «Пойдем, видно есть границы и у добродетели». «Э-э-э, нет, – сказал черт, – теперь, чур, я попробую». «Куда тебе, – возмутился ангел, – кого ты своим грязным видом можешь успокоить? Ну-ка, иди за мной!»
Но черт, не слушая его, забежал за дом и вскарабкался на подоконник. Юноша по-прежнему плакал, склонившись над столом. «Слабо плачешь, – сказал, понаблюдав, черт. – Это не плач, а колыбельная, меня от нее в сон клонит. Сейчас тебе, пацан, подкрепление придет!» Он вытащил из кармана луковицу, разрезал, и сунул половинку парню под нос. Потом пошарил по полкам (и краюху хлеба у бедняка стянул), нашел уксус и прыснул его юноше в лицо.
«Добрый человек! – закричал юноша, отчаянно стирая брызнувшие слезы с лица. – Что вы делаете? Мне не нужны все эти ваши… подкрепления. Мне не нужна ваша помощь! Оставьте меня в покое!»
– В полном покое? – уточнил черт.
– Да, в полном покое, чтобы мог я остаться один со своим горем!
– С радостью, – сказал черт, – а ты говорил, помощь не нужна.
С этими словами он хлопнул два раза в ладоши, и оказался вдруг с юношей в чистом небе. Ни ярко там было, ни темно, не слышно там было ничего и не видно.
– Вот теперь полный покой, – удовлетворенно сказал черт. Сиди теперь, отдыхай. Плакать-то здесь привольней!
