Новые приключения Мишутки - страница 7

Со всех сторон послышался смех. Куницу все недолюбливали, хотя и уважали за твёрдость её решения остаться жить в Светлом лесу, после того как собрание его жителей постановило вступить во Всемирную конфедерацию мирных лесов. Кунице очень хотелось есть настоящее мясо, а не ту высококалорийную белковую пастообразную массу, которую ежедневно завозили в лес с соседнего завода для живущих в Светлом лесу хищников, но она мужественно терпела и ждала того времени, когда заводская еда будет подобна куску сырого мяса. Такую еду уже не один месяц рекламировали в газетах и по телевидению, оставалось только дождаться.

Мишутка терпеливо стоял около микрофона. Постепенно шум стих, и снова раздался громкий медвежий голос:

– Объявляю традиционный летний бал в Светлом лесу открытым!

На микрофон села крошечная серо-бурая птичка с малиновым горлышком. Снизу раздались свист и громкие крики:

– Соловья хотим! Что вы нам Малиновку подсовываете? Да она и петь-то не умеет. Соловья давай.

Пришлось Мишутке вновь взять микрофон в свои лапы:

– Случилась небольшая неприятность. Все мы очень любим пенье Соловья, но вы же знаете: он живёт не в нашем лесу. Мы заплатили большие деньги, чтобы пригласить известного артиста. Соловей прилетел, но по дороге простудился и петь не может. Деньги нам вернули, но другого артиста мы найти не смогли. Наша Малиновка, живущая в низинке около ручья, вызвалась исполнить ту самую песню, которую была в программе, – «Летнюю радостную». Мы её послушали и решили, что замена адекватная. Надеюсь, что вы, когда её услышите, со мной согласитесь.

– Выйдет толк из твоего пацана, – сказал тихонько Макар Борисович Михайло Ивановичу. – Смотри, как складно говорит, заслушаться можно.

Михайло Иванович молча кивнул, потому что в этот момент зазвучали чарующие звуки. Малиновка пела так самозабвенно, что равнодушным не мог остаться никто.

Медведи уже давно шли в сторону родного леса Маруси, а песня всё звучала и звучала, разносясь из динамиков далеко от большой поляны. Наконец послышался мелодичный перезвон, как будто это не птица поёт, а серебряный колокольчик звенит, и наступила тишина. Продлилась она недолго, всего несколько мгновений, а затем по лесу из конца в конец понеслись оглушительные аплодисменты, которые звучали чуть ли не дольше, чем песня самой артистки.

– Действительно, достойная замена, – сказал Михайло Иванович, – столько денег приходилось платить, чтобы Соловей к нам прибыл, а тут, смотри-ка, собственная певица, да какая. Молодец, сынок, рассмотрел талант, не прошёл мимо.

Они ещё долго стояли на опушке леса. Папы-медведи разговаривали о своём, мамы продолжали вспоминать, не забыли ли они чего-нибудь для своих любимых чад, ну а влюблённые ворковали сами не зная о чём.

На большую поляну Мишутка вернулся, когда всё – и концерт, и сам бал с его песнями и плясками – уже давно закончилось. Публика постарше разошлась по домам, а разношёрстная молодёжь, которую пока ещё переполняла жизненная энергия, осталась, чтобы поучаствовать в спортивных состязаниях.

Мишутка успел как раз к награждению своего школьного приятеля Егорки, умудрившегося побить все рекорды леса как в тяжёлой атлетике, так и в гиревом спорте.

– Вот здорово! – сказал победителю Мишутка. – Теперь у нас есть перспективный участник в этих видах на межлесных соревнованиях. А может быть, ты и дальше пойдёшь. Выиграешь здесь, на родине – тебя в олимпийскую сборную включат. Вот было бы хорошо.